Венский арбитраж

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Венские арбитражи»)
Перейти к: навигация, поиск

Венские арбитражи (нем. Wiener Schiedsspruch) — название двух политических решений, вынесенных Иоахимом фон Риббентропом и Галеаццо Чиано, выступивших арбитрами от имени нацистской Германии и фашистской Италии с целью «мирного удовлетворения» претензий Венгрии на территории, которые она утратила по Трианонскому договору в 1920 г. Венские арбитражи руководствовались принципом «права наций на самоопределение» и «исправления несправедливостей Версальских договоров».

Оба арбитража не являлись «диктатами», неисполнение которых грозило бы агрессией со стороны Германии или Италии. Как «первое» так и «второе» Венское третейское решение было проведено на основе просьб правительств Венгрии и Второй Чехословацкой республики (в Праге, что интересно, проигнорировали возможность воспользоваться арбитражем Англии, Франции, Италии и Германии, что гарантировал Мюнхенский договорК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3637 дней]) или Румынии. Первый арбитраж состоялся в 1938 году, а второй — в 1940 году





Первый Венский арбитраж

Первый Венский арбитраж от 2 ноября 1938, по решению Германии и Италии, предписывал Чехословакии передать Венгрии южные районы Словакии (около 10 тыс. км²) и юго-западные районы Подкарпатской Руси (около 2 тыс. км²) Закарпатской Украины (общая площадь 11 927 км², население свыше 1 млн чел.).

Согласно условиям Мюнхенского договора 29 сентября 1938 года Чехословакия должна была решить т. н. «венгерский вопрос» (подразумевался факт проживания около 750 тыс. венгров в Словакии и Подкарпатье) в соответствии с договоренностью с будапештским правительством. В случае, если подобная договоренность не состоится, Мюнхенский договор предусматривал арбитражное решение Германии, Италии, Франции и Великобритании. Пражское правительство первоначально предложило в качестве «решения» предоставить венгерскому населению автономию в рамках ЧСР. Однако, Будапешт отстаивал предоставления своим бывшим территориям как максимум «права на самоопределение» (плебисцит) или как минимум — передачу территорий, где согласно переписи 1910 г. более 50 % населения составляли мадьяры. Принятие минимального пакета венгерских требований привело бы к потере Чехословакией Братиславы, Нитры и Кошиц, Мукачева и Ужгорода.

Признав, что прийти к компромиссу с Будапештом не получится, пражское правительство предложило Будапешту согласиться на вердикт арбитража Германии и Италии (Венгрия предложила выступить также арбитром Польше, но в Праге соглашались на польское участие, только при условии, что Румыния тоже станет одним из арбитров. Поэтому ЧСР и Венгрия решили обратиться за третейским решением Италии и Германии).

2 ноября 1938 г. в Вене Риббентроп и Чиано определили, что ЧСР должна передать Венгрии около 12 тыс. км², в том числе Кошицы, Комарно, Ужгород и Мукачево. Братислава и Нитра остались в Словакии.

Большую часть населения переданных территорий составляли этнические венгры, которые приветствовали возвращение их земель в состав Венгрии. Словацкие и чешские колонисты (получившие земельные участки в результате т. н. аграрной реформы, проводимой правительством ЧСР в 1920-30-х гг.) были принудительно выселены новой венгерской администрацией. Также преследованиям подверглось еврейское население, не проживавшее на «арбитражных» территориях до 1918 г.[1]

Второй Венский арбитраж

Согласно решению данного арбитража Румыния была должна уступить половину Трансильвании (ныне известна как Северная Трансильвания) Венгрии (43 492 км², 2,4 млн чел.). Арбитраж был вынесен 30 августа 1940 года. Цель состояла в том, чтобы склонить к участию в войне Венгрию в качестве союзника Германии. Поскольку северная Трансильвания была населена многочисленными народами, данное решение привело к массовым миграциям и ухудшению социально-экономических условий в Трансильвании. Обострение венгеро-румынских противоречий в результате второго венского арбитража Германия использовала для полного подчинения Венгрии и Румынии.

В дополнение к решению 2-го арбитража 7 сентября 1940 года четырёхсторонним решением Южная Добруджа была передана из состава Румынии в состав Болгарии. Данная территория была утрачена Болгарией в 1913 году в результате Второй Балканской войны и с тех пор входила в состав Румынии.

Отмена

Венские арбитражи были признаны юридически ничтожными странами Антигитлеровской коалиции и ликвидированы Парижскими мирными договорами 1947 года; Венгрия была возвращена в границы Трианонского договора. Южная Добруджа и территории, переданные СССР, не были вновь переданы Румынии.


Напишите отзыв о статье "Венский арбитраж"

Примечания

  1. [www.rsijournal.net/chexoslovacko-vengerskie-peregovory-v-noyabre-1938-marte-1939-g-realizacii-venskogo-arbitrazhnogo-resheniya/ Чехословацко-венгерские переговоры в ноябре 1938 — марте 1939 г. о реализации Венского арбитражного решения]


Отрывок, характеризующий Венский арбитраж

– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.