Венский собор 1267 года
Поделись знанием:
Еврейским врачам не разрешалось иметь пациентов-христиан. Еврей, сожительствующий с христианкой, наказывался выплатой крупного штрафа. Евреям также воспрещалось строить новые синагоги. Христианам было запрещено участвовать в еврейских праздниках. Для евреев был установлен запрет выходить из своих домов до 12 часов дня в воскресенье и в дни католических праздников.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
Ве́нский собо́р 1267 го́да — синод римско-католической церкви, созванный 10 мая 1267 года в Вене по инициативе кардинала Гая Бургундского, цистерцианского монаха и посланника Папы Климента IV в северной Европе для обеспечения соблюдения церковных дисциплин.
Содержание
Соборные постановления
Собор принял ряд антиеврейских решений. Евреям предписывалось обязательное ношение отличительного знака на одежде или традиционной еврейской конической шапки. Запрещалось посещать бани и таверны, принадлежащие христианам, держать христианскую прислугу. Христиане не могли покупать продовольственные товары у евреев, так как существовало опасение, что
|
те, кто считает христиан своими врагами, могут подло их отравить[1]. | 
|
На практике постановления Венского собора соблюдались не слишком строго, о чём свидетельствуют многочисленные жалобы священников тех лет.
Напишите отзыв о статье "Венский собор 1267 года"
Литература
- Поляков Л. История антисемитизма: в 2-х тт. — М.: Мосты культуры. — Т. 1: Эпоха веры. — 566 с. — (История). — ISBN 978-5-9327-3281-6.
Примечания
- ↑ Поляков Л. История антисемитизма: в 2-х тт. — Т.1: Эпоха веры. — М.: Мосты культуры, 2009. — 566 с. — (История). — ISBN 978-5-9327-3281-6
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/10050 Австрия] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
|
Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи об антисемитизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Венский собор 1267 года
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
