Вена (анатомия)

Ве́на — кровеносный сосуд, по которому кровь движется к сердцу. Вены получают кровь из капилляров. Вены объединяются в венозную систему, часть сердечно-сосудистой системы. Сосуды, по которым кровь течёт от сердца, называются артериями.

Не во всех случаях по венам течёт венозная кровь, насыщенная углекислым газом, так же, как по артериям не всегда течёт артериальная (обогащенная кислородом) кровь. Например, лёгочные вены несут к сердцу обогащенную кислородом кровь, а лёгочная артерия несёт венозную кровь от сердца к лёгким. Это же относится и к пупочным венам у плода.

В нескольких системах наблюдается разделение вен на капиллярную сеть и повторное слияние, например, в портальной системе печени (воротная вена) и в гипоталамусе.

Важнейшие вены

Важнейшие вены организма:

• Яремная вена
• Лёгочные вены
• Воротная вена
• Верхняя полая вена
• Нижняя полая вена
• Подвздошная вена
• Бедренная вена
• Подколенная вена
• Подкожная большая вена ноги
• Скрытая малая вена ноги

Флебология

Вены изучает раздел медицины, называющийся флебология. Исследуются строение и функционирование вен, их заболевания и патологические состояния, методы их диагностики, профилактики и лечения.

Вена состоит из нескольких слоев, как и артерия. Это эндотелий (внутренний слой), мягкий соединительный слой (у артерии вместо него фиброзный слой), мышечный и плотная соединительная ткань. Если в артерии кровь под большим напором толкается от сердца, поэтому нужна твердая стенка, то в вене наоборот — стенка сосудов тонкая. И зачастую возникают проблемы с движением крови. Так как давление по мере отдаления от сердца падает, в капиллярах оно практически равно атмосферному, тока крови не создается, поэтому существует целая система приспособлений для «проталкивания» крови по венам:

• Во-первых, это клапаны вен, которые позволяют крови течь только в одну сторону — к сердцу, иначе клапаны заполняются встречной кровью и движения не происходит.
• Во-вторых, это специальный венозный пульс (волна сокращений вен), к тому же движение крови может осуществляться и мускулатурой сосудов. Параллельно с растягиванием лёгких происходит растягивание вены и всасывают кровь из сосудов верхних и нижних конечностей, отчего диафрагму называют иногда венозным сердцем.

В голове и шее меньше клапанов. В неудобной позе венозный отток замедляется, возможно накопление крови больше, чем нужно, в венозном русле, от этого происходит расширение вен. Варикозное расширение вен таза называется геморрой.

См. также

• Гемодинамика
• Варикозное расширение вен
• Тромбоз глубоких вен

Ссылки

• Книпович Н.М., Якобзон Л.Я. Вены // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Вены, болезни их // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Вены // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Вена (анатомия)

С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.