Веомад
| Веомад нем. Weomad | ||
| ||
|---|---|---|
| 762 — 791 | ||
| Предшественник: | Милон | |
| Преемник: | Рихбод | |
| Смерть: | 8 ноября 791 | |
| Похоронен: | аббатство Святого Максимина, Трир | |
Веома́д[1] (нем. Weomad; умер 8 ноября 791) — епископ, затем первый архиепископ Трира (762—791). Ранее почитался как местночтимый святой Трирской епархии Римско-католической церкви (день памяти — 8 ноября)[2][3].
Биография
Вероятно, Веомад происходил из одной из знатных франкских семей, владения которой располагались на Среднем Рейне. Ранее предполагалось, что также как и три его предшественника на кафедре Трира он принадлежал к роду Гвидонидов. Однако, в настоящее время это мнение подвергается историками серьёзному сомнению, так как современные Веомаду исторические источники не подтверждают существования подобных родственных связей[2].
Согласно «Деяниям епископов Трира», до получения епископского сана Веомад был аббатом монастыря Святого Максимина[de][4], а также, возможно, монастыря в Метлахе[5]. Он взошёл на кафедру Трира в 762 году[6], став здесь преемником скончавшегося епископа Милона. В 764 году Веомад активно способствовал основанию графом Канкором[en] Лоршского монастыря, что сильно сблизило его с наиболее влиятельным иерархом Франкского государства того времени, епископом Меца Хродегангом[2].
После смерти в 768 году короля Пипина Короткого территория Трирской епархии вошла в состав владений Карла Великого. В начале правления, стремясь укрепить свою власть в прирейнском регионе, Карл Великий значительно ограничил власть Веомада над землями его епархии, проведя секуляризацию части земель епископства и передав их в государственный фиск. Эти действия положили конец так называемому «Трирскому епископскому государству», существовавшему с начала VIII века[2].
Одновременно, возможно, с целью компенсации потерь, понесённых Трирской епархией, Карл Великий принял меры для повышения роли Трира как одного из церковных центров королевства[7]. Среди подобных действий главным стало возведение Трирской епархии в ранг митрополии. Точная дата этого события не известна. Предполагается, что это произошло в конце 770-х годов. В исторических источниках так же сообщается, что после смерти в 786 году Лулла Майнцского Веомад получил от папы римского Адриана I паллий и был назначен одним из трёх папских викариев во Франкском государстве. В новообразованный диоцез Трира вошли епархии Меца, Туля и Вердена[8], но использование Веомадом прав митрополита столкнулось с недовольством его суффраганов. Особенно сильное сопротивление подчинению Триру оказывал глава Мецской епархии Ангильрамн, занимавший должность королевского архикапеллана и, подобно Веомаду, имевший сан архиепископа. В результате, до конца своей жизни Веомад так и не смог подчинить своей юрисдикции кафедру Меца[2].
Неудачей также завершилась попытка Веомада получить от Карла Великого в 781/782 году согласие на передачу Трирской архиепархии церкви Святого Гоара[de], которую монарх оставил во владении Прюмского аббатства[de][9]. Однако в остальных прошениях к королю Веомад имел успех: ещё в 772 году[10] правитель Франкского государства подтвердил данный при Пипине Коротком[11] Трирской церкви полный иммунитет её владений от юрисдикции светских властей[12], а в 781 или 783 году возвратил епархии аббатство в Метлахе. В 780 году по инициативе Веомада из спорного с Майнцской архиепархией района в Трайс-Карден были перенесены мощи святого Кастора, ставшего одним из наиболее почитаемых святых Трирского архиепископства[2].
Архиепископ Веомад умер 8 ноября 791 года, когда он сопровождал Карла Великого в походе против аваров. Тело скончавшегося прелата было доставлено в аббатство Святого Максимина и здесь похоронено. Преемником Веомада на трирской кафедре стал Рихбод[2].
Первые сведения о существовании в Трире культа святого Веомада относятся к 1490 году. Почитание его реликвий ограничивалось только территорией Трирской архиепархии, а после того, как в XVIII веке мощи Веомада были утеряны, прекратилось и поклонение ему. В настоящее время, имя первого архиепископа Трира даже не внесено в диптихи местного кафедрального собора[2].
Напишите отзыв о статье "Веомад"
Примечания
- ↑ Так же Виомад, Воемад и Вермад.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [web.archive.org/web/20100311165125/www.bautz.de/bbkl/w/weomad.shtml Weomad] (нем.). Biographisch-Bibliographisches Kirchenlexikon. Проверено 9 января 2011. [web.archive.org/web/20110629132149/www.bautz.de/bbkl/w/weomad.shtml Архивировано из первоисточника 29 июня 2011].
- ↑ [www.heiligenlexikon.de/BiographienW/Wiomad_von_Trier.html Wiomad von Trier] (нем.). Ökumenisches Heiligenlexikon. Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/6AWDZzB4N Архивировано из первоисточника 8 сентября 2012].
- ↑ [www.dmgh.de/de/fs1/object/goToPage/bsb00000873.html?pageNo=163&sortIndex=010%3A050%3A0008%3A010%3A00%3A00 Gesta Treverorum]. — Monumenta Germaniae Historica. Scriptores (in Folio). T. VIII. Chronica et gesta aevi Salici. — Hannover: Impensis Bibliopolii Avlici Hahniani, 1848. — S. 163.
- ↑ [books.google.ru/books?id=Ba01AAAAMAAJ L’Art de vérifier les dates]. — Paris: Valade, Imprimeur du Roi, 1819. — Т. XX. — P. 254. — 502 p.
- ↑ Ранее ошибочно считалось, что это событие произошло в 757 или 758 году.
- ↑ [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/mittelalter/erzbistuemer/trier/trier_erzbistum.html Erzbistum Trier] (нем.). Genealogie Mittelalter. Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/6AWDarXYF Архивировано из первоисточника 8 сентября 2012].
- ↑ [www.newadvent.org/cathen/15042a.htm Trier] (англ.). Catholic Encyclopedia. Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/67LWg0PGl Архивировано из первоисточника 2 мая 2012].
- ↑ [jhelbach.de/goar/stiftski/geschichte.htm Zur Geschichte der Zelle und des Stifte zu St. Goar] (нем.). Проверено 9 января 2012. [www.webcitation.org/6AWDbLWCd Архивировано из первоисточника 8 сентября 2012].
- ↑ По другим данным, 1 апреля 774 года.
- ↑ Хартия об этом акте датирована 17 июня 761 года.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/VIII/760-780/Karl_Gr/Gram_Trier_Kirch772/text.htm Грамота Трирской церкви] // Хрестоматия памятников феодального государства и права Европы. — М.: Государственное издание юридической литературы, 1961.
Отрывок, характеризующий Веомад
(signe) Alexandre».[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
