Вербер, Бернар

Бернар Вербер
Bernard Werber
Место рождения:	Тулуза, Франция
Род деятельности:	Писатель, публицист
Годы творчества:	1968 — н. в.
Жанр:	мистицизм, фантастика, философия, детектив
Язык произведений:	Французский

Берна́р Вербе́р (фр. Bernard Werber; род. 18 сентября 1961, Тулуза) — современный французский писатель, философ.

Биография

Родился в еврейской семье. В 5 лет Бернар проявил особый интерес к рисованию. Его увлечение было замечено преподавателем, который даже предоставил ребёнку особые условия обучения — Бернар мог свободно заниматься рисованием в то время, как остальные учились.

В семилетнем возрасте Бернар написал своё первое произведение — рассказ на свободную тему «Приключения блохи». В нём от лица самой блохи рассказывалось о её путешествии по дебрям человеческого тела. В это же время будущий писатель не показывает особых успехов в школе, кроме уроков французской словесности. Особенно сложно ему заучивать цифры, формулы и тексты наизусть. Проблема с запоминанием будет преследовать писателя и дальше, что впоследствии приведет к созданию оригинального произведения — «Энциклопедии абсолютного и относительного знания», в которой научные сведения смешиваются с вымыслом, физика с метафизикой, математика с мистикой (см. Кениты).

В восемь лет Бернар пишет свой второй рассказ «Волшебный замок». Тайна одного замка, который пожирает посетителей. Юный писатель открывает для себя новый жанр и самостоятельно учится создавать захватывающий сюжет. Параллельно, по настоянию матери, учится играть на пианино, впоследствии это не любимое им занятие выльется в увлечение электрогитарой. Бернар продолжает писать, открывая для себя новые грани. Учёба в школе идёт неважно. Вне школы изучает то, что его действительно интересует: электроника, авиамодели из бальзы, цивилизация индейцев майя и обитатели острова Пасхи. Страстно увлекается астрономией и, в особенности, систематическим изучением солнечных пятен в Астрономическом центре Тулузы. Много читает, особенно занимал его «Таинственный остров» Жюля Верна.

Писательская деятельность

Творческие поиски

В лицейские годы присоединился к редакции лицейской газеты «Эйфория», писал сценарии для комиксов. Благодаря этому обнаружил для себя новые литературные «жанры»: американскую научную фантастику 1960-х годов и фантастику-барокко прошлого века. Открыл для себя Лавкрафта (цикл Ктулху), Азимова (цикл Основание), Ван Вогта (цикл мира А), Хаксли (Лучший из миров), потом Бориса Виана.

В 1978, окончив лицей, стал писать «Муравьи». Идеей было продолжить семистраничный сценарий для комикса, который был создан на пару с коллегой по редакции Фабрицием Кожэ. Оценив возможности сюжета, писатель задумал создать настоящий роман. С этого момента Вербер назначил сам себе дисциплинарный режим: по 4 часа работы каждое утро (с 8:00 до 12:00), что бы ни случилось, даже во время каникул. Установление режима работы было для писателя неплохой идеей, так как в это же время он поступил в Тулузский университет, где планировал изучать право. Учёба в университете изначально не сложилась, следствием чего стала первая заваленная сессия. Сам автор продолжал заниматься выпусками «Эйфории». Открывает для себя цикл «Дюн» Фрэнка Герберта (откровением стало осознание возможности построить роман на манер игры. «Дюны» строятся как набор гадальных карт «Таро»). Начинает пытаться прорисовывать архитектуру своих романов. Это были геометрические схемы, заполненные цифрами и стрелочками.

В 1980 посещает курсы при Институте криминологии Тулузы. Часто ходит на заседания окружного суда и суда присяжных Тулузы, чтобы найти там темы для своих детективных рассказов.

Во время учёбы на факультете права присоединяется к театральной труппе (STAC в Тулузе), где вместе с группой занимается постановкой пьесы Хичкока (труппа эта так и не сумела поставить ни одного спектакля). В том же 1980 году путешествует по США, от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Путешествие оказывается более экстремальным, чем Вербер мог себе представить: в Нью-Йорке писателя и его попутчика ограбили карточные жулики, так что оба месяца путешествия им вдвоём пришлось жить на 2000 франков.

В 1982 году Бернар Вербер бросает право и переезжает в Париж, чтобы заниматься там журналистикой в Высшей журналистской школе. В творчестве открывает для себя Филипа К. Дика, который одним махом затмил все его прежние литературные эталоны: «Азимов продемонстрировал мне интеллект научной фантастики, Герберт — мистику, Дик же… сумасшествие. И этим сумасшествием он превзошёл их обоих. Дик не из научной фантастики, он из фантастики философской, которая взрывает голову». Единственный другой автор, впечатлявший Вербера в ту пору, это Флобер с его «Саламбо». Он считал, что эта книга поистине проработана и очень кинематографична. Вдохновлённый своими открытиями, Вербер продолжает трудиться по 4 часа каждым утром над рукописью «Муравьёв». К тому времени он уже 18 раз переписывал этот роман. В сентябре 1982 г. у него на руках была версия «Муравьи-Р63» объёмом более 1000 страниц.

В 1983 году получил премию фонда News как лучший молодой репортёр за репортаж о некоем виде муравьёв, обитающем на Берегу Слоновой Кости.

Затем 7 лет без особого успеха работал в журнале «Le Nouvel Observateur» — писал статьи на научные и околонаучные темы: о космосе, медицине, искусственном интеллекте, социологии и прочем. После столкновения с руководством был уволен. Неудача очень ранит его. Пользуясь временным затишьем, поступает на Высшие курсы сценаристов при INA. Вербер уже подумывал забросить «Муравьёв», но неожиданно состоялось знакомство с его будущим издателем, который заинтересовался рукописью, но попросил её сократить с 1463 страниц до 350. На написание «Муравьёв» Вербер потратил 12 лет, но, по его словам, эти годы ушли на обучение ремеслу более тонкому, состоящему из изобретения персонажей и ситуаций, выискиванию оригинальных мизансцен и режиссуре драматического напряжения.

Первая публикация

В 1991 году публикуется его первый роман «Муравьи». Вопреки ожиданиям автора, книга не привлекла к себе особенного внимания. Критики не оценили задумок Вербера. В 1992 году неожиданно выходит в свет продолжение «Муравьёв», роман «День муравья». Вербер продолжает пытаться достучаться до критиков, излагая свои идеи устами и поступками муравьёв. Критики остаются непоколебимыми, в то время как романы Вербера привлекают к себе все больше интереса читателей. «День муравьёв» получил приз читательниц Elle.

В то же время Вербер начинает писать короткие новеллы (навеянные творчеством Фредерика Брауна). Сборник этих новелл был опубликован в 2002 году под названием «Древо возможного».

Начало активной писательской деятельности

В 1993 году публикация «Энциклопедии знания относительного и абсолютного», написанная на основе странных и интересных сведений, которые Вербер собирал в возрасте от 13 до 19 лет. Тогда же путешествует в Южную Корею, в которую влюбляется с первого взгляда. В Южной Корее «Муравьёв» преподносят как книгу поэтическую, что сильно отличается от стран Западной Европы, где её выставляют как принадлежащую жанру «фантастики».

В 1994 году публикует роман «Танатонавты», в котором пытается показать, что умеет писать не только о муравьях. Тема — завоевание Рая новыми авантюристами-исследователями, о смерти и потустороннем мире. Публикация очередного романа снова не завоевала внимания критиков, которые, казалось, специально игнорировали Вербера. Писатель погружается в депрессию. Пытается забыться в рисовании. В 1995 году он берет себя в руки и, осознавая отсутствие другого способа донесения своих идей, пишет «Революцию муравьев», роман, завершающий трилогию о муравьях.

В 1997 году публикуется роман «Книга путешествий», для создания которой Вербер изучал процесс психоанализа и самогипноза. Эта книга обращается к читателю. По замыслу автора, она должна функционировать словно зеркало, в котором каждый человек способен видеть свои собственные воспоминания, вкусы, страхи, надежды и истоки.

Жанр детектива у Вербера

Совершенно неожиданной для читателей явилась вышедшая из печати в 1998 году книга «Отцы наших отцов», которую можно назвать антропологическим детективом. В ней Вербер впервые вписывает в повествование своих собственных Шерлока Холмса и доктора Ватсона, которых использует позднее в романе 2001 года «Последний секрет». Шерлок Холмс — это Исидор Катценберг, толстый журналист-науковед, изобретательный и тонко чувствующий персонаж, обитающий в здании водокачки в предместье Парижа. Доктор Ватсон — это Лукреция Немрод, юная и миниатюрная журналистка, полная жизненной энергии, сирота и бывшая воровка, жестокосердная, без лишних раздумий бросающаяся в дело. Кроме того, «Отец» — это основа для создания фильма, замыслы которого не оставляли Вербера. Весь 1999 год Вербер посвящает попыткам экранизации своих произведений.

В 2000 году публикуется «Империя ангелов», которая является продолжением «Танатонавтов». Здесь читатель вновь встречает Рауля с Мишелем, однако на этот раз они работают ангелами, стремясь помочь людям стать действительно человечными.

Творчество Вербера с 2002 по 2015

К 2002 году книги Бернара Вербера уже не один раз занимают верхнее место в списке бестселлеров.

В 2004 году выходит первая книга одноимённой трилогии — «Мы, боги» о дальнейших приключениях Мишеля Пэнсона, главного героя книг «Танатонавты» и «Империя ангелов». В 2005 году вышла вторая книга трилогии — «Дыхание богов». Осенью 2006 года Бернар Вербер в рамках Московской международной книжной выставки-ярмарки посетил Москву, чем изрядно порадовал своих российских поклонников. В 2007 году вышла третья книга — «Тайна богов», открывшая занавес тайны и ответ на поставленный в первом романе «Мы, боги» вопрос «Что такое быть богом?».

2008 год начался с выхода в свет романа «Звёздная бабочка». В этом же году вышел русскоязычный вариант «Тайна богов».

В апреле 2015 года писатель приехал в Армению, где в рамках ежегодного международного фестиваля «Литературный ковчег», который в этом году проходил совместно с мероприятиями, приуроченными к годовщине Геноцида армян, он был почетным гостем. Его рассказы в переводе на армянский язык представлены читателям. Бернар Вербер также посетил Российско-армянский (славянский) университет в Ереване, где он провел, по его определению, «конференцию» со студентами и преподавателями вуза и ответил на многочисленные вопросы. Встреча с Бернаром Вербером была организована заведующей кафедрой мировой литературы и культуры университета Л. С. Меликсетян.

Фильмы по произведениям Вербера

В 2003 году осуществилась давняя мечта писателя — был снят короткометражный фильм «Наши друзья Человеки», продюсером которого выступила Стефани Крауш. Кстати, Бернар Вербер является сценаристом четырех фильмов — «Tueurs de petits poissons (1998)», «La reine de nacre (2000)», «Nos amis les humains (2003)», «Nos amis les Terriens (2006)», в трех последних он выступает и в качестве режиссёра, а также снимался в двух фильмах — «Исчезающий лев (2003)» и «Железнодорожный роман (2007)».

Творческий процесс

Когда Бернар Вербер пишет книгу, он всегда знает, чем она закончится. Он постепенно ведет читателя к этой концовке. Во всех его книгах обязательно присутствует скрытая структура. В новеллах он использует геометрические формы, например, спирали или треугольники. Любые простые фигуры. Тем самым Вербер старается приобщать читателя к свету: «Ведь хорошая книга может изменить человека». Романы Вербера тонко связаны со структурой и особенностями французского языка, поэтому при переводе его книг на другие языки многое теряется.

Прототипом всех героев своих романов считает самого себя.

О своём состоянии во время письма говорит следующее: «Когда я пишу, я смеюсь. Надо писать в радости, чтобы читатель был счастлив. Книга — это отдых и главное, чтобы человеку не было в тягость читать. Я стараюсь с самого начала погрузить читателя в книгу. Утром я встаю и перед тем как сесть писать, я иду в кафе напротив моего дома и читаю журналы, которые выливают на меня ушат далеко не благоприятной реальности, от чего настроение портится. В противовес этому я пишу, пытаясь наполнить свои произведения светом».

«У меня очень плохая память, поэтому, когда меня посещает идея, я быстро записываю её на телефон или в ноутбук. Без этих передовых технологий я не могу прожить и дня. Ведь я пишу каждый день по несколько часов уже много лет. Даже если я попаду на необитаемый остров, где не будет никаких возможностей, я всё равно буду продолжать писать — на папирусе. Если я перестану писать — я просто сойду с ума. Потому что цена, которую мы платим за наш талант — одиночество».

По словам писателя, человеку для счастья нужны три вещи: мечта, любовь (в любом её проявлении) и хороший сон. «Моя следующая книга будет посвящена тайне сновидений. Те люди, которые хорошо спят, просыпаются отдохнувшими и полными сил. Для некоторых сон является и источником вдохновения. Те, кто страдают бессонницей, вряд ли смогут быть полноценно счастливыми. Но, несмотря на это, никогда не принимайте снотворное».

Романы Вербера на французском языке имеют странную пунктуацию. Автор объясняет это тем, что когда он пишет, то слушает музыку, и пунктуация идёт из музыки. Он не любит восклицательные знаки, поэтому старается ставить как можно больше точек, тем самым делая предложения короче — это придает лёгкость стилю и помогает не отвлекаться от основного сюжета.

Личная жизнь

Бернар Вербер — убеждённый холостяк.

Любимые женские образы в искусстве, литературе, жизни — Кейт Буш, Джоди Фостер, Мэрилин Монро.

Единственной обитательницей его квартиры является кошка, которая пришла на смену муравейнику.

Список произведений

• Энциклопедия абсолютного и относительного знания (собрание интересных фактов, от кулинарных рецептов до квантовой физики) / фр. L’Encyclopedie Du Savoir Relatif Et Absolu, англ. The Encyclopedia of Relative and Absolute Knowledge (1993)
• Новая Энциклопедия абсолютного и относительного знания (собрание интересных фактов, от кулинарных рецептов до квантовой физики) / фр. Nouvelle encyclopedie du savoir relatif et absolu (2010)

Трилогия «Муравьи»

• Муравьи / фр. Les Fourmis (март 1991)
• День муравья / фр. Le Jour Des Fourmis (1992)
• Революция муравьёв / фр. La Révolution Des Fourmis (1995)

Дилогия «Танатонавты»

• Танатонавты / фр. Les Thanatonautes (1994)
• Империя ангелов / фр. L’Empire des anges (2000)

Трилогия «Мы, боги»

• Мы, боги / фр. Nous les dieux (сентябрь 2004)
• Дыхание богов / фр. Le Souffle des dieux (2005)
• Тайна богов / фр. Le Mystère des dieux (2007)

Трилогия «Отцы наших отцов»

• Отец наших отцов / фр. Le Père De Nos Pères (1998)
• Последний секрет / фр. L’Ultime Secret (2001)
• Смех циклопа / фр. Le Rire du Cyclope (2010)

Трилогия «Третье Человечество»

• Третье человечество / фр. Troisième Humanité (2012)
• Микро люди / фр. Les Micro Humains (2013)
• Голос земли / фр. La Voix de la Terre (2014)

Отдельные издания

• «Книга путешествия» / фр. Le Livre Du Voyage (1997)
• «Древо возможного и другие истории» / фр. L'Arbre des possibles (2002)
• «Наши друзья Человеки» / фр. Nos Amis Les Humains (2003)
• «Звёздная бабочка» / фр. Le Papillon Des Etoiles (2006)
• «Рай на заказ» / фр. Paradis sur Mesures (2008)
• «Зеркало Кассандры» / фр. Le Miroir de Cassandre (2009)
• «Добро пожаловать в Рай» / фр. Bienvenue au Paradis (2014)
• «Шестой сон» / фр. Le Sixieme Sommeil (2015)

Ссылки

• [www.bernardwerber.com/intro_fr.html Официальный сайт] (фр.)
• [www.facebook.com/pages/BERNARD-WERBER-OFFICIEL/113890368647890?sk=photos_stream/ Официальная страница в Facebook]
• [aboutwerber.com/ Сайт творчества Бернара Вербера]
• [bwerber.ru/ Официальный русский сайт Бернара Вербера]
• [iskusstvo-tv.ru/Reading/Bernard-Werber.html Бернар Вербер. Интервью телеканалу «Искусство ТВ», 2010]
• [rusrep.ru/article/2011/01/31/verber/ Муравей в центре Парижа]. Интервью журналу Русский репортёр 31 января 2011, № 04 (182)
• [www.kinopoisk.ru/level/4/people/818013/ Фильмография Бернара Вербера]

Отрывок, характеризующий Вербер, Бернар

Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.