Вербец, Альберт Васильевич

Альберт Вербец
Имя при рождении:	Альберт Васильевич Вербец
Дата рождения:	18 марта 1943(1943-03-18)
Место рождения:	Салтыково, Салтыковский район, Пензенская область, РСФСР, СССР
Дата смерти:	14 декабря 2015(2015-12-14) (72 года)
Место смерти:	Николаев (Николаевская область), Украина
Профессия:	актёр, театральный режиссёр, драматург
Гражданство:	СССР СССР → Украина Украина
Годы активности:	1965—2015
Театр:	Николаевский русский драматический театр
Награды:
Сайт:	[www.theatre.mk.ua/performances/70.html Николаевский русс. драмтеатр]

Альберт Васильевич Вербец (18 марта 1943 — 14 декабря 2015) — советский и украинский актёр театра и кино, режиссёр, драматург, заслуженный артист Украины.

Биография

Альберт Вербец родился 18 марта 1943 года в селе Салтыково Салтыковского района (с 1958 года часть Земетчинского района) Пензенской области.

В 1965 году окончил Ростовское художественное училище имени М. Б. Грекова. Играл в театрах Новочеркасска и Вологды, в драматическом театре Краснознамённого Северного флота в Мурманске, в Рязанском ТЮЗе.

С 1975 года до конца жизни служил в Николаевском русском драматическом театр как актёр, а затем как режиссёр-постановщик. Осуществил постановку более десяти спектаклей в Николае­ве, Киеве и других городах.

Занимался литературной деятельностью. Автор более десяти пьес, большинство из которых ставились в его родном театре, а также в театрах Ук­раины и бывшего СССР, в том числе на сценах Киева и Санкт-Петербурга. Издал авторский сборник пьес. В 1991 году закончил Высшие литературные курсы литературного института им. А.М. Горького в Москве. Был членом Союзов писателей Украины и России.

Умер 14 декабря 2015 года.

Семья

• Жена — актриса Светлана Борисовна Слобожанинова (род. 1943), заслуженная артистка Украины.
• Сын — Сергей Альбертович Вербец.

Награды

• Заслуженный артист Украины (1999).

Работы в театре

Актёр

• «Три сестры» А. П. Чехова — Вершинин
• «Коварство и любовь» Ф. Шиллер — Вурм
• «Последний срок»» В. Распутин — Илья
• «Гамлет» У. Шекспир — Розенкранц
• «Мать» К. Чапек — Ондра
• «Игра теней» Ю. Эдлис — Юлий Цезарь
• «Ваша сестра и пленни­ца» Л. Разумовская — Сесил
• «Три сестры» А. П. Чехова — Чебутыкин
• «Шельменко-денщик» Г. Квитка-Основьяненко — Шпак
• «Двенадцатая ночь» У. Шекспир — Тоби Белч
• «Верона: Ещё одна история любви» Г. Горин — Лоренцо
• «Дядя Ваня» А. П. Чехов — Серебряков
• «Вишнёвый сад» А. П. Чехов — Епиходов
• «Очень простая история» М. Ладо — сосед

Фильмография

1. 2007 — Сильнее огня — Панферов
2. 2008 — Разведчики. Последний бой — пастух
3. 2012 — Одесса-мама — эпизод
4. 2013 — Я — Ангина! — эпизод
5. 2014 — Пляж (Россия, Украина) — эпизод
6. 2015 — Анка с Молдаванки — эпизод

Пьесы

• «Дорога из Чёрного царства» (1970)
• «Экипаж „Ле­тучего Голландца“» (1971)
• «Посвящение» (1978)
• «Новоселье» (1981)
• «Голгофа» (1983)
• «Детские игры» (1983)
• «Груздевы» (1984)
• «Оливковое масло» (1985)
• «Назад пути нет» (1987)
• «Из ночи в ночь» (1990)
• «Марья-краса, Золотая коса» (1991)
• «Избушка на курьих ножках» (1995)
• «Восьмое чудо света»

Ссылки

• [www.theatre.mk.ua/performances/70.html Николаевский русский драмтеатр. Вербец Альберт Васильевич]
• [www.theatre-library.ru/authors/v/verbec_albert Театральная библиотека. Вербец Альберт]

Отрывок, характеризующий Вербец, Альберт Васильевич

– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.