Вердер, Август фон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Вердер (значения).
Август фон Вердер
(нем. August von Werder)

генерал Август фон Вердер
Дата рождения

12 сентября 1808(1808-09-12)

Место рождения

Норкиттен, Восточная Пруссия

Дата смерти

12 сентября 1887(1887-09-12) (79 лет)

Место смерти

Грюссов, Померания

Принадлежность

Пруссия Пруссия

Род войск

пехота

Звание

генерал пехоты

Командовал

4-я гвардейская пехотная бригада,
3-я пехотная дивизия,
Баварско-Вюртембергский корпус,
14-й армейский корпус

Сражения/войны

Кавказская война,
Австро-прусско-итальянская война,
Франко-прусская война

Награды и премии

Граф Карл Фридрих Вильгельм Леопольд Август фон Вердер (нем. Karl Friedrich Wilhelm Leopold August Graf von Werder; 12 сентября 1808 — 12 сентября 1887) — прусский генерал пехоты (1870), видный деятель Франко-прусской войны 1870—1871 годов.





Биография

Родился 12 сентября 1808 года в Шлосберге (Норкиттен, Восточная Пруссия).

В службу вступил в 1825 году в 1-й гвардейский полк и, в чине лейтенанта, был командирован в 1842 году на Кавказ, где участвовал в походах русских войск против горцев, был тяжело ранен и награждён орденом св. Владимира 4-й степени.

По возвращении в 1846 году в Германию Вердер был зачислен в прусский Генеральный штаб, в 1863 произведён в генерал-майоры и назначен командиром 8-й пехотной бригады, с 1864 - командир 4-й гвардейской пехотной бригады.

Во время австро-прусской войны 1866 года Вердер, командуя (с 1865) 3-й пехотной дивизией, находился в составе II армейского корпуса в армии принца Фридриха-Карла, и участвовал в боях при Гичине и Кениггреце. За отличие был награждён орденом «Pour le Mérite» (20 сентября 1866).

При объявлении в 1870 году войны Франции Вердер находился в штабе кронпринца и после сражения при Верте назначен командиром Баварско-Вюртембергского корпуса, а затем начальником войск, осаждавших Страсбург.

После капитуляции этой крепости, последовавшей 27 августа, Вердер получил в командование XIV армейский корпус, которому поручено было преградить неприятелю дорогу с юго-востока к осажденному Бельфору. Заняв Везуль, Дижон и Безансон, Вердер стал в центре формирования новой французской армии Бурбаки. Попытка Гарибальди захватить Дижон была им отбита; французский корпус генерала Кремера, намеревавшийся пробиться у Нюи к Бельфору, был также принужден отступить.

27 декабря Вердеру был пожалован орден св. Георгия 3-й степени (№ 521 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова)

В воздаяние отличной храбрости и мужества, оказанных во время военных действий германских войск во Франции.

Когда же, наконец, на освобождение Бельфора явилась армия Бурбаки, Вердер, любивший говорить, что «останавливаться и ждать — самое плохое из всех решений», — стянул свои войска у Везуля и неожиданным ударом во фланг Бурбаки у Виллерсекселя, 9 января 1871 года, заставил его отступить к реке Лизене.

Соединившись с пришедшими из Германии вновь сформированными II и ѴI корпусами, Вердер дал Бурбаки сражение на реке Лизене, близ Дижона, и после трёхдневного боя (15—17 января 1871 года), заставил отступить в Швейцарию, где тот положил оружие.

По окончании войны, Вердер был утверждён в должности командира XIV армейского корпуса. В 1879 г. ему было пожаловано графское достоинство. Вскоре Вердер вышел по болезни в отставку и умер 12 сентября 1887 года в имении Грюссов в Померании.

Награды

Напишите отзыв о статье "Вердер, Август фон"

Литература

  • Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
  • Судравский В. К. Кавалеры ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия за 140 лет (1769—1909 гг.) // «Военный сборник», 1909, № 3—12; 1910, № 1—12

Ссылки

  • [militera.lib.ru/h/moltke_h/index.html Мольтке Г. История германо-французской войны 1870—1871 гг. М., 1937]

Отрывок, характеризующий Вердер, Август фон

Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Вердер,_Август_фон&oldid=80937976»