Вержбицкий, Виктор Александрович
Поделись знанием:
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
| Виктор Вержбицкий | |||
 | |||
| Имя при рождении: |
Виктор Александрович Вержбицкий | ||
|---|---|---|---|
| Дата рождения: |
21 сентября 1959 (64 года) | ||
| Место рождения: | |||
| Гражданство: | |||
| Профессия: | |||
| Карьера: |
с 1983 | ||
| Награды: |
| ||
Ви́ктор Алекса́ндрович Вержби́цкий (род. 21 сентября 1959, Ташкент, СССР) — советский и российский актёр театра и кино, телеведущий, заслуженный артист Узбекистана, Народный артист Российской Федерации (2011)[1].
Содержание
- 1 Биография
- 2 Фильмография
- 3 Озвучивание
- 4 Театральные работы
- 4.1 Ташкентский академический театр им. Горького
- 4.2 Ташкентский театр «Ильхом»
- 4.3 Новый Драматический театр
- 4.4 Et Cetera
- 4.5 Независимый театральный проект
- 4.6 Театр имени Пушкина
- 4.7 Государственный театр наций
- 4.8 МХТ им. Чехова
- 4.9 Международный междисциплинарный проект "Вдумчивые чтения"
- 4.10 Ленком
- 5 Аудио проекты
- 6 Награды
- 7 Интервью
- 8 Ссылки
- 9 Примечания
Биография
Родился 21 сентября 1959 года в Ташкенте. Своей фамилией обязан прадеду, коренному краковскому поляку.
По признанию Вержбицкого, его детство прошло за кулисами — бабушка работала в театре костюмером. Поэтому долгих раздумий по поводу выбора профессии у него не было — естественным шагом стало поступление в Ташкентский театрально-художественный институт им. А. Островского.
Там же, на сценографическом факультете, учился Тимур Бекмамбетов. Именно Бекмамбетов открыл Вержбицкого для кино, сняв его в фильме Пешаварский вальс (1994) и в ряде рекламных роликов.
В рекламе банка «Империал» Вержбицкий впервые сыграл императора Николая I, образ которого чуть позже удачно воплотил в сериалах «Бедная Настя» и «Одна ночь любви». Многие с тех пор называют Виктора Александровича не иначе как Ваше Величество. Также в рекламе банка «Империал» сыграл Александра Македонского и Людовика XIV. Вершиной его творчества в рекламе считается исполненная им роль Осипа Мандельштама в рекламе банка «Славянский».
В. Вержбицкий: «Это приятно и очень ответственно!»
Сотрудничество с Тимуром Бекмамбетовым продолжилось на картинах «Gladiatrix» (2001 г.), «Ночной Дозор» (2004 г.), «Дневной Дозор» и «Чёрная молния» (2009 г.). Дозор стал настоящим прорывом к широкому зрителю. Блестяще сыгранного предводителя Тёмных Иных оценили как сторонники, так и противники нашумевшего блокбастера. Что немаловажно, удачу отметил и автор литературного первоисточника Сергей Лукьяненко, хотя экранный образ Завулона несколько расходится с книжным.
В. Вержбицкий: «Завулона я представлял этаким диссидентом, который солит власти, и пытался не показывать своего тёмного героя одной чёрной краской».
Театральную карьеру Вержбицкий начал в Ташкентском государственном академическом театре драмы им. М. Горького (1983—1995 гг.). Сыграл там Авросимова («Глоток свободы» Б. Окуджавы), Треплёва («Чайка» А. П. Чехова), Сципиона («Калигула» А. Камю), Флорана («Священные чудовища» Ж. Кокто), клоуна Тота («Тот, кто получает пощёчины» Л. Андреева), Билли Биббита («Полёт над гнездом кукушки» по К. Кизи), Обольянинова («Зойкина квартира» М. Булгакова) и другие роли. Кроме этого, был занят в нескольких спектаклях театра-студии «Ильхом» и спектакле Ташкентского ТЮЗа «Эквус» по П. Шефферу (доктор Дайзерт).
В 1996 году переехал в Москву (предложения и до этого поступали регулярно). Был принят в Новый драматический театр, возглавляемый Б.А. Львовым-Анохиным. Список сыгранных ролей пополнили Гватинар в «Реванше королевы» Э. Скриба и Э. Легуве, Дорант в мольеровском «Журдене», Меншиков в «Ассамблее» П. Гнедича.
С 1998 года Виктор Вержбицкий — актёр театра «Et cetera». На решение перейти в театр под руководством Александра Калягина повлияла прежде всего личность художественного руководителя, а также перспектива интересных разноплановых ролей и хороший сплочённый коллектив. «Театр-дом с постоянной труппой, но открытый и для чужих талантов», — как определяет это сам Калягин. О Вержбицком мэтр говорит следующее: «Он пришёл в наш театр уже сложившимся высокопрофессиональным актёром. Его работы лишёны актёрской неряшливости, всегда точны и безукоризненно выверены».
Однако в 2005 году Калягин вывел актёра из труппы театра, что стало для последнего полной неожиданностью. Худрук объяснил это тем, что артист много времени стал уделять кинематографу, а не сцене. По информации из околотеатральных кругов, Калягин не терпит «звёзд» в своей труппе. Популярность актёра стала ему неприятна. Вержбицкий участвует в постановках «Et cetera» как «приглашённая звезда».
В настоящее время работает в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина, где играет в спектаклях «Бешеные деньги»[2], «Великая магия»[3].
C 22 мая по 14 августа 2011 года вместе с Ромой Зверем вёл программу «Игра» на телеканале «НТВ», выступая в качестве Модератора игры.
С 21 мая 2012 года — ведущий цикла документальных фильмов «Мистические истории с Виктором Вержбицким» на телеканале «ТВ3».
С 16 по 21 июля 2012 года принял участие в съёмках 9 игр «Форта Боярд», где сыграл роль мага Фура. Премьера состоялась с 16 февраля по 21 апреля 2013 года на «Первом канале».
С 15 июня по 9 июля 2015 года был ведущим 19 выпусков ток-шоу «Рассудят люди» на канале «Россия-1»[4].
Личная жизнь
Разведён. Есть сын Александр, живёт в Израиле.
Фильмография
- 1982 — Возвращение резидента — эпизодическая роль в 1 серии (не указан в титрах)
- 1991 — Камми — Вова, гинеколог
- 1992 — Маклер
- 1994 — Пешаварский вальс — Виктор Дюбуа, французский врач
- 1995 — Грешные апостолы любви
- 1997 — Криминальный отдел — Олег Анатольевич, управляющий
- 1997 — Мама, не горюй — Игорь, балетмейстер в аэропорту
- 1998 — Сибирский цирюльник — адъютант Великого Князя
- 1999 — Что сказал покойник — Арне
- 2000 — Каменская (Эпизод «Убийца поневоле») — Артём Резников
- 2000 — Остановка по требованию — Макишев
- 2000 — Марш Турецкого (Эпизод «Ночные волки») — Портнов
- 2000 — Остановка по требованию 2 — Макишев
- 2001-2003 — Тайны дворцовых переворотов — Иоганн Лефорт
- 2001 — Я виноват — 2
- 2002 — Трое против всех — Доктор
- 2001 — Gladiatrix — Тимаркус
- 2002 — Дронго — Никитин по кличке «Стержень»
- 2002 — Кодекс чести. Фильмы 12 и 13 — Юрген Янсен
- 2002 — Приключения мага. Фильм 6. "Родовое проклятие" — Потапов, отец Насти
- 2002 — Следствие ведут Знатоки. Десять лет спустя. Третейский судья
- 2003 — Игра в модерн
- 2003 — Трое против всех 2 — Доктор
- 2003 — Оперативный псевдоним — Бачурин
- 2003 — Фото
- 2003-2004 — Бедная Настя — император Николай I
- 2004 — Диверсант — Майор Векшин
- 2004 — Дорогая Маша Березина — Геннадий Юрьевич Норнштейн, фотограф
- 2004 — Ключи от бездны: Охота на призраков — Вертинский
- 2004 — Красная площадь — Вадим Белкин, журналист
- 2004 — Личный номер — Лев Покровский (аллюзия на Березовского)
- 2004 — Ночной дозор — Завулон
- 2004 — Стилет 2 — «Молочник», киллер
- 2004 — Формула — Михаил Васильевич Зубов, заместитель главного редактора
- 2005 — Авантюристка. Фильм 3. "Проигравший получает всё" — Борис Олегович Барсенко
- 2005 — Взять Тарантину — Сальвадор
- 2005 — Гибель империи. Фильм 3. "Пророк" — Ганский
- 2005 — Девять неизвестных. Глава 1. "Артефакт" — Альтман, первоначальный владелец артефакта
- 2005 — Дело о «Мёртвых душах» — Дубельт
- 2005 — Дневной дозор — Завулон
- 2005 — Примадонна — композитор Луцкий
- 2005 — Казароза — Сикорский
- 2005 — Турецкий гамбит — Лукан, румынский полковник
- 2006 — Волчица — Анатолий Вадимович Комов (главная роль)
- 2006 — 2007 — Ангел-хранитель — Геннадий Александрович Мещеряков, олигарх
- 2007 — 12 — 11-й присяжный
- 2007 — Ирония судьбы. Продолжение — человек на остановке
- 2007 — Параграф 78 — член военного трибунала
- 2007 — Сыщик Путилин — граф Хотек
- 2008 — Адмиралъ — Керенский Александр Фёдорович
- 2008 — Выйти замуж за генерала — Борис Михайлович, олигарх
- 2008 — День Д — Эстонец
- 2008 — Мальчики-девочки — Юрий Кулыгин
- 2008 — Мираж — чиновник
- 2008 — Сезон дождей
- 2008 — Одна ночь любви — император Николай I
- 2008 — Пари — Виктор Петрович
- 2009 — Контракт
- 2009 — Ласковый май — коммерческий директор цирка
- 2009 — На игре — Борис Сергеевич
- 2009 — Осведомлённый источник в Москве (документальный) — Виктор Луи
- 2009 — Последний день Булкина И.С. (короткометражный) — служащий
- 2009 — Сорок третий номер — прокатчик
- 2009 — Цепь — Македонский
- 2009 — Чёрная молния — Виктор Александрович Купцов
- 2010 — Бешеные деньги — Иван Петрович Телятев
- 2010 — Ёлки — Игорь Воробьёв, сотрудник аппарата Президента
- 2010 — Золотое сечение — Иван Строговский
- 2010 — Капитан Гордеев. Фильм 2. "Золотая клетка" — Виктор Фирсов, бизнесмен
- 2010 — На игре: Новый уровень — Борис Сергеевич
- 2010 — Наша Russia. Яйца судьбы — Виктор Марьянович Рябушкин
- 2010 — Подводные камни
- 2010 — Ярослав — Святозар
- 2011 — На крючке! — плейбой
- 2011 — Шпион — Лежава
- 2011 — Ёлки 2 — Игорь Воробьёв, депутат
- 2012 — Москва 2017/ Branded — Юрий Николаевич
- 2013 — Сокровища О.К. — полковник Морковников
- 2013 — Цезарь — Александр Васильевич
- 2013 — Разведчицы — начальник контрразведки
- 2014 — Залётчики — Михаил Христафорович
- 2014 — Инквизитор — Станислав Юрьевич Крутецкий, адвокат
- 2014 — Ёлки 1914 — граф Востриков
- 2015 — Мафия: Игра на выживание — создатель игры
Озвучивание
- 2002 — Проклятый путь — Александр Рэнс (Дилан Бейкер)
- 2009 — Артур и месть Урдалака — Урдалак (Лу Рид)
- 2011 — Последний человек Атлантиды
- 2012 — Президент Линкольн: Охотник на вампиров — Адам, глава вампиров (Руфус Сьюэлл)
- 2014 — Отель «Гранд Будапешт» — M. Гюстав (Ральф Файнс)
- 2015 — Kingsman: Секретная служба — Гарри Харт / Галахад (Колин Фёрт)
- 2006 — Мистические Истории
Театральные работы
Ташкентский академический театр им. Горького
- Авросимов («Глоток свободы» Б. Окуджавы)
- Треплев («Чайка» А. П. Чехова)
- Сципион («Калигула» А. Камю)
- Флоран («Священные чудовища» Ж. Кокто)
- Тот («Тот, кто получает пощёчины» Л. Андреева)
- Билли Биббит («Полёт над гнездом кукушки» по К. Кизи)
- Обольянинов («Зойкина квартира» М. Булгакова)
- Юра («Убьём мужчину!» по пьесе Эдварда Радзинского)
- Колоджеро ди Спелта («Великая магия» Эдуардо де Филиппо)
Ташкентский театр «Ильхом»
- Володя («Дорогая Елена Сергеевна» Л. Разумовской)
- Кошкин («Сцены у фонтана» С. Злотникова)
- Некто («Дом, который построил Свифт» Г. Горина)
Новый Драматический театр
- Меньшиков («Ассамблея» П. Гнедича)
- Гватинар («Реванш королевы» Э. Скриба, Э. Легуве)
- Дорант («Журден» Ж.-Б. Мольера)
Et Cetera
- Лектор («Руководство для желающих жениться» по А. П. Чехову)
- Священник («Дон Кихот» А. Морфова)
- Ох («Смерть Тарелкина» А. Сухово-Кобылина)
- Ланчелот Гоббо, Антонио («Шейлок» по У. Шекспиру)
- Генри Хиггинс («Моя fair леди» по Б. Шоу)
- Каштанов («Компаньоны»)
- Битти («451 по Фаренгейту» по Р. Брэдбэри)
Независимый театральный проект
- Берни в спектакле «Ladies' night»
- Рокки Граво в спектакле «Жестокие танцы»
Театр имени Пушкина
- Иван Телятев («Бешеные деньги» по А. Островскому)
- Отто Марвулья («Великая магия» по пьесе Эдуардо де Филиппо)
Государственный театр наций
- Пантагрюэль и не только («Гаргантюа и Пантагрюэль» по Ф.Рабле)
МХТ им. Чехова
- Зосима, Смердяков («Карамазовы» — фантазии режиссёра К. Богомолова на тему романа Ф. Достоевского)
Международный междисциплинарный проект "Вдумчивые чтения"
Ленком
- Пушкин, эмигрант,а также и брат его Пушкин, не эмигрант («Борис Годунов» — спектакль К. Богомолова по А.С.Пушкину)
- «Князь» — опыт прочтения романа Ф.М. Достоевского "Идиот", режиссёр — К. Богомолов
Аудио проекты
- 2013 - "Ленц" Г. Бюхнер (режиссёр Валерия Устинова) [аудиокнига] [7]
Награды
- Заслуженный артист Узбекистана
- Заслуженный артист России (2004)[8]
- Лучший Кинозлодей года «MTV Russian Movie Awards 2006»
- Премия «МК» за роль Фредди в спектакле Театра имени Пушкина «Саранча», 25 ноября 2009 года
- Народный артист Российской Федерации (2011)
Интервью
- [www.ruskino.ru/person/person.php?folder=verzbizkii Интервью Виктора Вержбицкого сайту RusKino.ru]
- [samara.kp.ru/2005/06/09/doc68895/ Интервью Виктора Вержбицкого газете «Комсомольская правда»]
- [zavulon-daywatch.narod.ru/int1.html Виктор Вержбицкий о театре, фильмах, поклонниках и почитателях]
- [zavulon-daywatch.narod.ru/intaif.html Онлайн-конференция газеты «Аргументы и факты» с Виктором Вержбицким]
- [zavulon-daywatch.narod.ru/int4.html Виктор в интервью о сотовых телефонах]
- [daywatch-darkothers.narod.ru/intexo.html Виктор Вержбицкий, Мария Порошина и Дима Мартынов для радио Эхо Москвы]
- [zavulon-daywatch.narod.ru/int5.html Виктор о работе в театрах и Ночном Дозоре]
- [www.intertv.com.ua/ru/media/2006/39/1555.html «Турецкий гамбит» Виктора Вержбицкого]
- [zavulon-daywatch.narod.ru/int3.html Виктор Вержбицкий и Алексей Чадов о работе в Ночном и Дневном Дозоре]
- [www.action-magazine.ru/issues/may_4_7/stars/ Законченный фаталист Виктор Вержбицкий]
- [www.bulvar.com.ua/arch/2006/36/44fd60843405f/ Интервью Виктора Вержбицкого газете «Бульвар»]
- [my-wallpapers2005.narod.ru/nov_dd_11.html «Дневной Дозор»: Иные ходят рядом с нами ]
- [thebestphotos.ru/archives/3060 Интервью с Виктором Вержбицким о фильме «На игре»]
Напишите отзыв о статье "Вержбицкий, Виктор Александрович"
Ссылки
- [www.verjbitskiy.ru/ Официальный сайт Виктора Вержбицкого]
- [www.teatrpushkin.ru/people/verzhbitskiy-viktor-aleksandrovich Виктор Вержбицкий на сайте Театра имени Пушкина]
- [www.zavulon-daywatch.narod.ru Сайт, посвященный Виктору Вержбицкому]
- [zavulondaywatch.borda.ru/ Форум, посвященный Виктору Вержбицкому]
- [verzbitsky.ucoz.ru/ Сайт о Викторе Вержбицком]
Примечания
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1550017 Указ Президента Российской Федерации от 21 марта 2011 года № 336]
- ↑ [www.teatrpushkin.ru/plays/beshenye-dengi «Бешеные деньги» на сайте Театра имени Пушкина]
- ↑ [www.teatrpushkin.ru/plays/velikaya-magiya «Великая магия» на сайте Театра имени Пушкина]
- ↑ [russia.tv/brand/show/brand_id/59523/ Ток-шоу «Рассудят люди»]
- ↑ [www.dw.com/ru/%25D0%25BF%25D0%25B5%25D1%2581%25D0%25BD%25D1%258C-%25D0%25BE-%25D0%25BD%25D0%25B8%25D0%25B1%25D0%25B5%25D0%25BB%25D1%2583%25D0%25BD%25D0%25B3%25D0%25B0%25D1%2585-%25D0%25B8-%25D1%2580%25D0%25BE%25D1%2581%25D1%2581%25D0%25B8%25D0%25B9%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25B0%25D1%258F-%25D1%2581%25D0%25B5%25D0%25BC%25D0%25B5%25D0%25B9%25D0%25BD%25D0%25B0%25D1%258F-%25D1%2582%25D1%2580%25D0%25B0%25D0%25B4%25D0%25B8%25D1%2586%25D0%25B8%25D1%258F/a-18068338 "Песнь о Нибелунгах" и российская семейная традиция | Искусство и литература, музыка и кино из Германии | DW.COM | 17.11.2014]. DW.COM. Проверено 12 ноября 2015.
- ↑ [www.press-release.ru/branches/culture/2c8ddc0b3140d/ Пресс-релиз.ру | Новости компаний | Фестиваль литературы и драмы в Российско-Немецком Доме в Москве откроет «История о Нибелунгах» в прочтении Виктора Вержбицкого , Лики Нифонтовой и Анастасии Васильевой]. www.press-release.ru. Проверено 12 ноября 2015.
- ↑ [www.vokrugsveta.ru/company/news/186731/ К 200-летию Георга Бюхнера | Новости компании | Вокруг Света]. www.vokrugsveta.ru. Проверено 12 ноября 2015.
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=24853&PSC=1&PT=1&Page=3 Почётное звание присвоено указом президента РФ № 1413 от 5 ноября 2004 года]
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Вержбицкий, Виктор Александрович
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 21 сентября
- Родившиеся в 1959 году
- Родившиеся в Ташкенте
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры Узбекистана
- Актёры России
- Актёры XX века
- Актёры XXI века
- Народные артисты Российской Федерации
- Заслуженные артисты Российской Федерации
- Выпускники Ташкентского театрального института
- Заслуженные артисты Узбекистана
- Актёры телевидения России
- Персоналии:Московский драматический театр им. А. С. Пушкина
