Веригар
| Вери́гар | |
| словенск., сербохорв. Verigar / Веригар | |
 (Скотт #3L6) | |
| Тип марки (марок) | |
|---|---|
| Страна выпуска | |
| Место выпуска | |
| Издатель |
Почтовая дирекция Любляны |
| Художник | |
| Способ печати | |
| Дата выпуска |
3 января 1919 |
| Номинал |
3, 5, 10, 15, 20, 25, 30, 40 геллеров (винаров) |
| Зубцовка |
• 11½, |
| Особенность | |
| Тираж (экз.) |
массовый |
| Оценка (Скотт) |
20 центов США (2007) |
«Вери́гар» (словенск., сербохорв. Verigar / Веригар) — филателистическое название[1] почтовых марок первой и единственной серии непризнанного Государства словенцев, хорватов и сербов (СХС)[2], образовавшегося в результате распада Австро-Венгрии по итогам Первой мировой войны и вскоре объединившегося с Сербией и Черногорией в Королевство сербов, хорватов и словенцев, будущую Югославию[3].
Выпускались с января 1919 года в Любляне, а позже в Вене. В дальнейшем неоднократно дополнялись марками высоких номиналов с иными сюжетами, среди которых женский образ Свободы с тремя соколами, ангел мира и портрет короля Петра I Карагеоргиевича. «Веригары» были выведены из обращения весной 1921 года[2].
«Веригары» официально считаются первыми почтовыми марками Югославии и Словении[^]. Выпуск серии «Веригар» отмечается в Словении как значимое событие и памятная дата.
Описание
Сюжет
Центральный элемент сюжета рисунка марок серии — изображённый на фоне восходящего солнца раб-кандальник, разрывающий свои оковы[4]. Этому сюжету марки серии обязаны своим названием «веригар» (в словенском, сербохорватском и др. славянских языках verige — цепи, кандалы, вериги; на английский язык название иногда переводится как chainbreaker[2]). Рисунок символизирует освобождение южных славян от власти Австро-Венгрии[5] (см. также: памятник Победителю).
Произведение было создано во второй половине 1918 года люблянским профессором, художником-графиком Иваном Вавпотичем (1877—1943)[1], моделью послужил 25-летний словенский (позже югославский) гимнаст, будущий призёр Олимпийских игр Стане Дерганц (1893—1981)[6].
Художник подавал на рассмотрение Люблянской почтовой дирекции несколько разных эскизов[7]. В 1925 году в журнале Jutro («Утро») была опубликована статья Вавпотича, где тот самокритично признавал, что жалеет о выборе комиссией почтового ведомства именно этого рисунка для первых марок, и охарактеризовал свою работу как китч[1].
Серия
Юноша-веригар на рисунке заключён в прямоугольную рамку, в верхней части которой находится сокращённое название страны кириллицей (вуковицей), «Држава СХС», а в нижней латиницей (гаевицей), Država SHS. Цифра номинала дана во временной валюте государства, геллерах (филлерах или винарах)[8], она расположена позади фигуры раба в левом верхнем углу[2].
На четырёх марках низких номиналов (3, 5, 10 и 15 геллеров) изображена только верхняя половина фигуры веригара (по бёдра), на четырёх марках высоких номиналов (20, 25, 30 и 40 геллеров) рисунок воспроизводится полностью[2].
Серия печаталась без водяных знаков. Эксперты насчитывают от 12 до 30 видов бумаги. Техника печати двух типов: типография (высокая печать) и литография[9]. Существует большое количество разновидностей цвета, перфорации и др., в том числе ошибок печати и перфорации. В базовой коллекции «Веригаров» около 100 марок, полное собрание состоит более чем из 500 разновидностей, не считая ошибок печати. Такое разнообразие ненормально, оно объясняется вызванной большим спросом спешкой при подготовке тиражей, а также небольшим опытом исполнителей, которые приобретали его по большей части лишь в процессе[10][5].
История
14 ноября 1918 года постановлением Народного веча Государства СХС в Любляне было основано почтовое и телеграфное управление и назначена временная администрация Люблянской почтовой дирекции, которой надлежало, среди прочего, наладить почтовую связь на подведомственной территории нового государства, в словенских областях[1].
Первый выпуск
В отличие от Сараевской и Загребской почтовых дирекций, ограничившихся надпечатками запасов марок Австрии и Венгрии[8], Люблянская дирекция уже к концу ноября подготовила к печати первые оригинальные почтовые марки ГСХС — «веригаров». Они были отпечатаны без клея литографским способом[9] и выпущены в обращение 3 января 1919 года[1]. В Далмации (Сплитская почтовая дирекция) в обращении находились марки Австрии без надпечаток, а также марки Загребской и Люблянской дирекций[8].
«Веригары» были официально допущены к обращению в Дравской бановине, а также на большей части Каринтии (Корушки) (до осени 1920 года — см. Каринтийский плебисцит), в хорватских районах (Савская и Приморская бановины), Боснии, Герцеговине, Славонии, Среме и остальной Воеводине[11].
Поскольку с 1 декабря 1918 года Государство СХС объединилось с Сербией и Черногорией в Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС), название страны на марках уже в момент их выхода в свет перестало соответствовать реальности[12].
Второй выпуск
8 апреля 1919 года серия была переиздана без изменений, но с помощью высокой печати[9] и с добавлением марок более высоких номиналов и новых рисунков Ивана Вавпотича в стиле ар-нуво. Последние содержали новое название государства — «Краљевина СХС» / Kraljevina SHS[2]:
- 50 и 60 геллеров — женский образ Свободы с тремя соколами — словенцами, хорватами и сербами;
- 1 и 2 кроны КСХС — ангел мира;
- 5 и 10 крон — портрет короля Петра I Карагеоргиевича.
В связи с забастовкой типографских рабочих в Любляне клише для печати части этих тиражей передавались в Вену (Германская Австрия)[5][12]. Весной 1920 года серия была дополнена ещё двумя марками стоимостью 15 и 20 крон. Их сюжет повторял предыдущие (король Пётр), но на бумаге с гильошированием и с более контрастными номиналами (убрана фоновая штриховка)[2].
Третий выпуск
В июне 1920 года все перечисленные стандартные марки были переизданы ещё раз в новых денежных единицах — парах и динарах. Название государства изменено — «Краљевство СХС» / Kraljevstvo SHS. Низкие номиналы (до 1 динара включительно) получили зубцовку 13½ и были перерисованы Иваном Вавпотичем также в стиле ар-нуво. На марках номиналов 2, 4, 6 и 10 динар (в отличие от номинала 1 динар) — ошибка в надписи кириллицей: в слове «ДNНАРА» буква «И» дана зеркально. Номиналы 2, 6 и 10 динаров были изданы на бумаге с гильошированием, 1 и 4 динара вышли уменьшенного размера (21 × 30½ мм вместо нормального 22 × 32½ мм). Встречаются подделки марки номиналом 20 пар (Скотт #3L45) из-за её относительной редкости[2]. Известны диагональные бисекты 1920—1921 годов марки номиналом 10 пар (применялись в Любляне, Птуе, Мариборе и др.)[5].
- 5, 10, 15, 20 и 25 пар — веригар;
- 40, 45, 50 и 60 пар — женский образ Свободы с тремя соколами;
- 1, 2, 4, 6 и 10 динаров — портрет короля Петра I Карагеоргиевича.
По мере расходования тиражей третьего выпуска серия допечатывалась до октября 1920 года и была выведена из обращения весной 1921 года. Взамен начиная с 16 января 1921 года из Белграда стали поступать первые почтовые марки общегосударственного образца — серия с полупрофилем принца-регента Александра (номиналы от 2 до 75 пар) (Скотт #1—9) и профилем короля Петра I Карагеоргиевича (1—10 динаров) (Скотт #10—14). Она была действительна вплоть до ликвидации Югославии и её расчленения странами оси в 1941 году[1][2].
Надпечатки
В 1919—1920 годах Государство СХС выпустило семь доплатных марок в геллерах (карминово-красные) и кронах (синие), общим сюжетом которых были крупные цифры номиналов. Марки печатались в Любляне (Скотт #3LJ1—3LJ7) и Вене (Скотт #3LJ8—3LJ14). Однако при отмене в 1920 году параллельного хождения кроны КСХС и переходе к динару было решено в целях экономии бюджета не выпускать оригинальных доплатных марок, а надпечатать выводимые из обращения остатки тиражей первого и второго выпусков «веригаров» номиналами 15 и 30 геллеров. В результате увидели свет надпечатки «Порто/Porto» — красные квадратные диагональные 5, 10, 20 и 50 пар на марке в 15 геллеров и прямоугольные тёмно-синие 1, 3 и 8 динаров на марке в 30 геллеров[2].
Память
Выпуск серии «Веригар» периодически отмечается как значимое событие и памятная дата. Так, в январе 1969 года Почта Югославии (PTT Jugoslavije) издала конверт первого дня со спецгашением, посвящённый 50-летию появления этих знаков почтовой оплаты, первых в почтовой истории Югославии и Словении[^]. На конверте воспроизведена марка «Веригар» номиналом 20 геллеров (Скотт #3L5) и лавровая ветвь.
В марте 1993 года Почта Словении[de] по случаю собственной 75-летней годовщины эмитировала соответствующую почтовую марку, дизайн которой основан на рисунке Ивана Вавпотича «Веригар»[13]. В марте 2009 года появился конверт первого дня Почты Словении в ознаменование 90-летнего юбилея серии. На конверте изображён стилизованный «веригар», а марка номиналом 0,23 евро и спецгашение воспроизводят проект Вавпотича невыпущенной доплатной марки 1920 года номиналом 1 динар (подробности см. выше)[1].
В словенском городе Брежице существует общество коллекционеров «Веригар» (словен. Društvo zbirateljev 'Verigar', Brežice), а в городе Камник, где родился художник серии Иван Вавпотич, — филателистическое общество его имени (Filatelistično društvo 'Ivan Vavpotič')[14]. Кроме того в честь Вавпотича названа одна из улиц этого города, а на доме, в котором родился художник, установлена памятная табличка[7].
См. также
- «Градчаны» — первые почтовые марки Чехословакии, образовавшейся в то же время в результате распада Австро-Венгрии.
- Почтовые марки в стиле ар-деко, пришедшего в 1920-х годах на смену стилю ар-нуво.
- История почты и почтовых марок Словении
- История почты и почтовых марок Югославии
- Создание Югославии
Напишите отзыв о статье "Веригар"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Bračič, B. [www.posta.si/opis-postnega-ziga/725/90-let-Verigarjev?nodeid=534 90 let Verigarjev]. — Официальный сайт Почты Словении[de], 2009. (словенск.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — N. Y.: Amos Press Inc., 2006. (англ.)
- ↑ Писарев, Ю. Создание Югославского государства в 1918 году: уроки истории. — Новая и новейшая история, 1992. — № 1.
- ↑ [www.narmuz-lj.si/index.php?option=com_content&view=article&id=539%3Aoddelek-za-zgodovino-in-uporabno-umetnost Filatelistična zbirka] // Oddelek za zgodovino in uporabno umetnost. — Официальный сайт Народного музея Словении (Любляна). (словенск.)
- ↑ 1 2 3 4 Чеботкевич, А. Югославия. Словенские выпуски // Россика. — 1931. — № 5. — С. 12—13.
- ↑ Balkovec, B. [books.google.si/books?id=PHWqxzSH69QC Jugoslavija v času: devetdeset let od nastanka prve jugoslovanske države]. — Ljubljana: Znanstvena založba Filozofske fakultete Univerze, 2009. — P. 207. — ISBN 9789612372958. (словенск.)
- ↑ 1 2 Znidarčič, A. [www.slovenska-biografija.si/oseba/sbi764889/ Vavpotič, Ivan (1877—1943) / Slovenska biografija]. — Любляна: Slovenska akademija znanosti in umetnosti, Znanstvenoraziskovalni center SAZU, 2013.
- ↑ 1 2 3 Югославия (Социалистическая Федеративная Республика Югославия) // [www.fmus.ru/article02/eu38.html Филателистическая география. Европейские зарубежные страны] / Н. И. Владинец. — М.: Радио и связь, 1981. — 160 с. (Проверено 5 октября 2010)
- ↑ 1 2 3 Wood K. This is Philately: Encyclopedia, Vol. 1, A—F. — Albany: Van Dahl Publications, 1982. — P. 147. — ISBN 0-934466-02-5. (англ.)
- ↑ Oberč, D. [www.sliemastampshop.com.mt/maltaphilatelicsociety/PSMNEWS2015-09.pdf How to spread enthusiasm for philately] // The Malta Philatelic Society Newsletter. — 2015. — August—September. — P. 5. (англ.)
- ↑ Guštin, V. [www.fzs.si/en/znamke_iz_ozemlja_slovenije.html Poštna zgodovina na Slovenskem]. — Официальный сайт Filatelistična zveza Slovenije (FZS). (словенск.)
- ↑ 1 2 Иванов, Н. Словения. Год рождения 1991-й // Филателия. — 1993. — № 9. — С. 62—63.
- ↑ [www.posta.si/opis-postnega-ziga/165/75-let-slovenske-postne-uprave?nodeid=534 75 let slovenske poštne uprave]. — Официальный сайт Почты Словении. (словенск.)
- ↑ [www.posta.si/filatelisticna-drustva/673 Filatelistična društva], — Официальный сайт Почты Словении. (словенск.)
| ||||||||||
 |
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Веригар
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
