Вермланд (провинция)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Историческая провинция Швеции

Ландскап Вермланд
Landskap Värmland


Герб провинции
 (описание)
Регион Свеаланд
Лены Вермланд, Вестра-Гёталанд, Эребру
Площадь 18 204 км²
Символы провинции

Растение

Седмичник европейский

Животное

Волк

Птица

Краснозобая гагара

Рыба

Корюшка


Ве́рмланд (швед. Värmland) — историческая провинция Швеции, расположенная в области Свеаланд. Площадь — 18 204 км², численность населения — 312 591 человек (2007)[1].



География

Вермланд на юге граничит с Вестеръётландом и Дальсландом, на западе с Норвегией, на востоке с Даларной, Вестманландом и Нерке. Бо́льшая часть территории провинции состоит из земель Вермландского лена, однако приход Сёдра-Рода относится к Вестра-Гёталандскому лену, а часть территории коммун Дегерфорс и Карлскуга — к лену Эребру.

К Вермланду относится северная часть крупнейшего в Швеции озера Венерн.

История

В Вермланде обнаружено сравнительно мало свидетельств о его древней истории, среди них около 500 стоянок, большая часть из которых представляли собой рыбацкие поселения, располагавшиеся на берегах озёр. В юго-западном Вермланде найдены также наскальные рисунки. В районе Венерна обнаружены отдельные предметы эпохи неолита. К позднему неолиту относятся 138 галерейных гробниц, открытых археологами на юго-западе провинции и северная граница которых простирается до Арвики.

Бронзовый век оставил после себя около 2200 дольменов, большая часть из которых располагается вокруг Венерна, Глафсфьорда и Фрюкенских озер (Эвре-Фрюкен, Меллан-Фрюкен и Недре-Фрюкен). О культуре, оставившей эти сооружения, практически ничего неизвестно.

Находок, относящихся к раннему железному веку, в Вермланде почти нет. Среди того немногого, что было обнаружено, это два десятка полей погребений (большей частью на полуострове Вермландснес) и каменные кольца.

От периода позднего железного века сохранилось более 2200 курганов. В основном, они сконцентрированы на Вермланднесе и по долинам рек Бюэльвен, Норсэльвен и Кларэльвен, но некоторые из них были также найдены и востоку от Венерна и в районе Чёлы на западе. Большинство датируются эпохой Великого переселения народов, остальные относятся к периоду викингов.

Название провинции возникло не ранее XIII в. В средние века границы тогда ещё малозаселённого Вермланда вероятно по большей части совпадали с нынешними, за исключением Нурдмаркского херада, который вошёл в состав провинции лишь в 70-е гг. XVI в.

О том, как в Вермланд пришло христианство, практически ничего не известно. В этой провинции, входившей в состав диоцеза Скары, никогда не было монастырей. В 1581 г. Вермланд вместе с вестеръётландскими херадами Вадсбу и Валле был выделен в отдельный диоцез во главе с суперинтендантом, пребывавшем в Мариестаде. В 1647 г. резиденция суперинтенданта была перенесена в Карлстад, а в 1772 г. глава диоцеза получил титул епископа.

С конца XII в. в Вермланде имелся свой лагман, а также существовал местный областной закон, схожий с Вестергёталагом, однако до наших дней он не сохранился. Поскольку в средневековье провинция относилась к Ёталанду, то в 1634 г. при создании Гётеборгского надворного суда Вермланд был передан под его юрисдикцию. В 1815 г. он был передан в юрисдикцию Стокгольмского надворного суда, в связи с чем Вермланд стал относиться к Свеаланду.

В Средние века Вермланд поддерживал тесные контакты с Норвегией и временами скорее был норвежской провинцией, нежели шведской, о чём свидетельствует и старое деление Вермланда на «сюсслы» (Эстерсюссла, Вестерсюссла).

Провинция в позднее средневековье управлялась коронными фогдам, а с 1634 г. был образован Вермландский лен, границы которого по большей части совпадают с нынешними, за исключением Карлскугского бергслага.

В Вермланде в середине XVI в. имелось всего 1100 хемманов, половина из которых (52 %) принадлежала крестьянам-собственникам, 27 % — дворянам, 21 % — церкви и 1 % — короне. В конце XVI и начале XVII вв. происходило активное заселение лесных частей провинции. Среди новопоселенцев был значительный процент финнов. В экономическом плане в Вермланде с XVI по XIX в. преобладало горное дело и производство железа. Во второй половине XIX и в течение XX в. всё большую роль стала играть лесная промышленность. Помимо Карлстада в 1971 г., когда было формально отменено понятие города, в Вермланде имелось шесть городов: Филипстад (получил городские привилегии в 1611 г.), Кристинехамн (1642), Арвика (1821), Карлскуга (1940), Хагфорс (1950) и Сефле (1951).

Напишите отзыв о статье "Вермланд (провинция)"

Примечания

  1. [www.scb.se/Pages/TableAndChart____246031.aspx Statistiska centralbyrån]


Отрывок, характеризующий Вермланд (провинция)

Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…