Верморель, Огюст

Огюст Жан-Мари Верморель (21 июня 1841 — 20 июня 1871) — французский журналист и революционер, участник Парижской коммуны.

Родился в Денисе. С юности придерживался радикальных и социалистических взглядов. В 1861 году основал газету La Jeune France. Работал в газетах Presse (1864) и Liberté (1866). В том же 1866 году он был назначен редактором Courrier Français, и его нападки на правительство в статьях, публикуемых в этой газете, привели к его аресту. В 1869 году он был редактором Réforme и был снова заключён в тюрьму за осуждение правительства в своих статьях.

После падения Второй империи в 1870 году он был 4 октября освобождён, но 30 октября вновь арестован за выступления против Правительства национальной обороны. Во время осады Парижа немцами (сентябрь 1870 — март 1871) он бежал в провинцию, но вернулся 18 марта 1871 года после восстания коммунаров и принял активное участие в Парижской коммуне.

26 марта 1871 года его избрали в Главный совет Коммуны, он также входил в состав комитета по вопросам правосудия и исполнительного комитета, а позже в состав комитета безопасности. В период Коммуны Верморель издавал в Париже две газеты, L’Ordre и L’Ami du Peuple, вышло по 4 номера каждой из них. Голосовал против создания Комитета общественного спасения.

Он был серьёзно ранен 25 мая, сражаясь на баррикадах во время Кровавой недели, взят в плен и перемещён в Версаль, где умер от отсутствия медицинской помощи.

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Верморель, Огюст

Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.