Верный Руслан (История караульной собаки)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Верный Руслан
(История караульной собаки)
Жанр

драма

Режиссёр

Владимир Хмельницкий

Продюсер

Владимир Хмельницкий
Юрий Немченко

Автор
сценария

Владимир Хмельницкий
Георгий Владимов

В главных
ролях

Леонид Яновский
Лидия Федосеева-Шукшина
Евгений Никитин
Сергей Пожогин

Оператор

Наталья Компацева

Композитор

Владимир Быстряков

Кинокомпания

Fest Zemlya
Sveasov
Украинский фонд культуры

Длительность

170 мин.

Страна

Украина Украина
Швеция Швеция

Язык

русский

Год

1992

IMDb

ID 0332809

К:Фильмы 1992 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Верный Руслан (История караульной собаки)» — фильм режиссёра Владимира Хмельницкого, поставленный по одноименной повести Георгия Владимова.





Сюжет

Кинолента повествует о немецкой овчарке по кличке Руслан, в числе прочих караульных собак задействованной в охране лагеря заключённых. С помощью рассказчика передаётся многообразие мыслей и чувств Руслана, объясняя мотивацию собаки для зрителя.

События в фильме происходят в эпоху «хрущёвской оттепели», благодаря которой лагерь был расформирован. От ставших в одночасье ненужными служебных собак приказано избавиться, но не каждый лагерный служащий, за которым была прикреплена собака, решается на убийство своего подопечного. Часть собак, в том числе и Руслан, были попросту ими оставлены на волю судьбы. С этой поры животные оказываются предоставлены сами себе, и пытаются приспособиться к новой жизни, охотясь в лесу или ища пропитание в посёлке при станции, расположенной недалеко от лагеря.

Руслан, верный своей «службе», неизменно отправляется на станцию, чтобы встретить эшелон с новой партией заключённых — «служебный долг» обязывает отконвоировать их в лагерь. В посёлке он встречает своего «Хозяина»; Руслан до сих пор ему предан, но «Хозяин» неласково с ним обходится, и собака вынуждена уйти прочь. Ничейного теперь пса решает приютить один из бывших заключенных лагеря «Потёртый», живущий у местной поселенки тёти Стюры. Считая его своим подконвойным, Руслан старается везде сопровождать «Потёртого», чтобы «не позволить ему сбежать», и однажды, чувствуя свою ответственность за своего подопечного, даже спасает ему жизнь.

Воспоминания Руслана демонстрируют через призму миропонимания собаки времена его службы в лагере, суровые порядки существовавшие там. В течение фильма рассказывается о его отношении к явлениям, происходившим за колючей проволокой: о необычном псе Ингусе — очень способной овчарке, предпочитавшей службе умиротворённость природы и застреленной за попытку воспрепятствовать учинённой экзекуции заключённых; об «Инструкторе» — потомственном кинологе, беззаветно любящем собак и сошедшем с ума после увиденной расправы над Ингусом. «Инструктор» возомнил себя Ингусом, а собаки признали в нём вожака, который должен повести их в некий «собачий рай на земле», где не существует людской жестокости, а царят только мир и покой.

Развязка фильма наступает, когда на станцию прибывает состав с комсомольцами, приехавшими на стройку нового химкомбината. Руслан видит в них новую партию заключённых и, следуя «уставу», примыкает к ним в качестве конвойной собаки. Другие лагерные псы также присоединяются к колонне, с тем чтобы по примеру Руслана сопровождать её в лагерь. Очень скоро охраняющим псам становится понятно, что «подконвойные» ведут себя не должным образом и, пресекая возможный побег, начинают бросаться на людей, пытаясь их снова построить. Тем не менее, получив отпор, почти все собаки разбегаются. Рядом с молодёжью остаётся только Руслан, не принявший участия в «усмирении заключённых». Считая Руслана опасным, несколько человек из прибывших на поезде нападают на пса и ломают ему спину. Смертельно раненную собаку добивает прибежавший на шум «Потёртый».

В ролях

Художественные особенности

  • Повесть «Верный Руслан» отказывались печатать в СССР, и Георгий Владимов передал рукопись за границу, где она была опубликована в 1975 году в ФРГ. За этот поступок писателя исключили из Союза Писателей СССР. Впервые опубликована в СССР в 1989 году.
  • Фильм существует в двух версиях — полной и сокращённой (102 мин).

Напишите отзыв о статье "Верный Руслан (История караульной собаки)"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Верный Руслан (История караульной собаки)

Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.