Вертеп (театр)

Вертéп (от ст.-слав. врътъпъ, вьртьпъ — 'пещера, ущелье'; укр. верте́п, батле́йка, белор. батле́йка — происходит от названия города Вифлеема) — народный кукольный театр, представляющий собой двухэтажный деревянный ящик, напоминающий сценическую площадку. В Россию вертепный театр проник в конце XVII — начале XVIII веков из Польши через Украину и Белоруссию. Название связано с первоначальными изображением сценок о жизни Иисуса Христа в пещере, где его укрывали от царя Ирода.

У украинцев, белорусов и русских представление делилось на две части: религиозную и бытовую. Со временем религиозная часть сокращалась и приобретала местный колорит, а репертуар расширялся и вертеп превратился в народный театр.

В отличие от «театра Петрушки», управление куклами происходит снизу (Петрушка — перчаточная кукла).

Устройство вертепа

Вертепный театр представлял собой большой ящик, внутри которого располагалась сцена, обычно двухъярусная. На верхней сцене показывали поклонение новорожденному младенцу Иисусу, в нижнем — эпизоды с Иродом, после смерти которого следовала бытовая часть представления. Деревянные куклы снизу прикреплялись к проволоке, с помощью которой вертепщик их передвигал по прорезям в полу. Главная декорация на сцене — ясли с младенцем. У задней стенки располагались фигуры праведного Иосифа с длинной бородой и святой Девы Марии. Сцены с рождением Христа традиционно разыгрывались в верхнем ярусе. Хозяин вертепа обычно сам произносил текст разными голосами и водил кукол. Мальчики-хористы распевали рождественские песнопения. А если присутствовал музыкант, то он сопровождал пение и пляски музыкой. Кукловоды и сопровождающие их музыканты и хор ходили от дома к дому, либо устраивали представления в местах общественного сбора — на торговых площадях.

Сюжет

Рождественская драма

Царь Ирод узнав от волхвов, что родился Христос, и считая его претендентом на престол, решает убить его. Ирод приказывает воину избить в Вифлееме всех младенцев «от двух лет и ниже»; воин выполняет приказ, но «одна старая баба Рахиль не даёт своего дитёнка бити». Рассвирепевший Ирод повелевает убить младенца Рахили. За злодеяния Ирод платится жизнью: Смерть отрубает ему голову, а черти тащат его труп в ад. Добро торжествует.

Социально-бытовая сатира

Вторая часть действия обычно была на злободневные темы, где главная роль отводилась Петрушке, а на юге России, в Белоруссии и на Украине сюжет напоминал Новогодний обряд «Вождения козы». В Белоруссии героями были: цыгане, воин на коне, пастушок Антипка, барыня и т. п. Вторая часть изменялась в зависимости от местности, где разыгрывается спектакль и от находчивости и одарённости вертепщика.

На Украине после гибели Ирода — с пением, пляской, поздравительными виршами на сцене обычно появлялись цыган, еврей, москаль или лях (поляк), дед, баба, поп и казак-запорожец. Были и иные варианты героев. Описание одного из спектаклей приводится в журнале «Киевская старина» за 1882 год (т. IV) со слов Григория Галагана. Главным действующим лицом был Запорожец. В речах его «много глубокого своеобразного юмора, а в его действиях много сознания силы и господства, хотя и выражающегося в грубой форме: он всех и всё побеждает, одинаково не понимая ни чувства уважения к кому бы то ни было, ни чувства страха пред кем или чем-либо».

На сцене в виде шинка появляется Запорожец. Пирующий Поляк, заслышав песню о том, что «не буде краще, як у нас на Україні! Що немае жида, що немае ляха: не буде ізміни!», сразу же убегает.

Казак сразу же начинает хвастаться:

Случалось мені, і не раз,
В степу варить пиво:
Пив турчин, пив татарин,
Пив і лях на диво;
Багацько лежить
І тепер з похмілля
Мертвих голов і кісток
3 того весілля.

Но, оказывается, что у «героя» нет денег, и он не может расплатиться с хозяином шинка, естественно, евреем. Потому что он — «козак Іван Виногура, у його добра натура. В Полыці ляхів оббирае, а в корчмі пропивае».

Зато обуревает желание выпить. «Запорожец пьёт водку из барила, еврей поддерживает барило и дрожит от страха», — пишет Галаган. — После перепалки начинается потасовка. Запорожец убивает хозяина кабака, а потом подходит к колоколу и ведёт при этом довольно бессмысленные речи пьяного человека».

Затем главный герой подобным образом расправляется с Чёртом, потом хочет покаяться и зовет священника. Появляется поп, который оказывается униатом. Запорожец пытается и его поколотить со словами, что «уніатських попів не бив, а з них живих кожу лупив». Однако проворный поп тут же дает деру, вызвав одобрительную реплику своего мучителя: «Добре зробив, що втік!» Звучит музыка.

«Этою последнею победою над всеми своими врагами оканчиваются сцены с Запорожцем. Прощаясь со зрителями, казак как будто чувствует, что он не всем мог угодить своими дерзкими выходками», и, уходя со сцены, произносит:

Що ж, панове? По сій мові
Будьмо здорові
3 пісні слова не викинеш
А що було, то барзо прошу
про те не поминати,
Бо вже піду під курінь
віку доживати.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Современный воссозданный вертеп Ансамбля Дм. Покровского, верхний этаж (худ. А. Петров, Д. Хомов, О. Юкечева)

• Batleika dolls.JPG

  Куклы для батлейки в Национальном историческом музее Республики Беларусь

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Современный воссозданный вертеп Ансамбля Дм. Покровского

Социальная база

Средой, из которой вырос вертеп, обычно считают украинское студенчество, главным образом киевские «спудеи», которые способствовали занесению её и на север, например в Сибирь. Время существования вертепной драмы в Польше и России исчисляется приблизительно 200-летним периодом. В первой половине XIX века вертеп как бытовое явление исчезает, появляясь временами в глухих местах Белоруссии и Украины и более прочно задерживаясь в быту украинского крестьянства Восточной Галиции. Опубликованный в книге Е. Марковского текст Хорольского вертепа, записанный в 1928, свидетельствует, что вертепная драма на Украине дожила до начала XX века.

Вертепный театр был любимым развлечением для детей дореволюционной России. Ходили с театриками-ящиками с 25 декабря в течение Святочной недели, а иногда и до самого Великого поста, но после Святочной недели духовную часть показывать запрещалось, оставалась только светская.

См. также

• Рождественский Вертеп
• Балаган
• Петрушка (персонаж)
• Кукольный театр
• Раёк

Литература

• Марковський. Український вертеп. Розвідки й тексти, в. I, вид. Всеукраїнськ. акад. наук, — Київ, 1929  (укр.)
• Белецкий А. Старинный театр в России. Зачатки театра в народном быту и школьном обиходе Южной Руси Украины, — М., 1923
• Петров, Южно-русский театр и в частности вертеп, — «Киев. стар.», 1882, XII
• Кисіль О. Український театр, — Київ: вид. «Книгоспилка», 1905  (укр.)
• Галаган. Український вертеп, — Харків: «Киев. стар.», 1882  (укр.)
• Франко. До исторії укр. вертепу XVIII в., I в., — «Зап. Наук. т-ва ім. Шевченка», Львов, 1906, т. 71—73  (укр.)
• Его же. Нові матеріали до історії українського вертепу, там же, т. 82, 1908; Щукин Н., Вертеп, «Вестн. Географич. о-ва», т. II, — СПб., 1860
• Перетц Вл. Кукольный театр на Руси (исторический очерк), «Ежегод. имп. театров», СПб., сезон 1894—1895 (приложение, кн. 1) и т. д., — СПб., 1895
• Виноградов Н. Н. Великорусский вертеп, «Изв. Отд. русск. яз. и словесн. Акад. наук», т. X, кн. 3 и 4, СПб., 1905 (с подробн. библиографией); т. XI, кн. 4, — СПб., 1906 (дополнения к библиографии)
• Его же, Белорусский вертеп, там же, т. XIII, кн. 2, — СПб., 1908
• Кисель О. Украинский вертеп. — Пт., 1916. — 79 с.
• Кулаков А.Е. Телевизор семнадцатого века. — Этносфера. — 2011. N 2 (149). — С. 36-40 — фот. цв. — ISSN 2078-5380

Ссылки

• Мадлевская Е. Л. [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2088/4006.htm Вертеп] (рус.). Российский этнографический музей. Проверено 26 марта 2014.
• [booth.ru/vertep/vert_yasch.shtml Вертепный ящик и куклы] (подробное описание конструкции и декораций)
• Греф А. [www.booth.ru/teor_teatr_kuk/tradyc_vp_ag.shtml Вертеп и Петрушка. Современное состояние традиции.] // Театр кукол
• Некрылова А., Савушкина Н. [a-pesni.org/teatr/rusnarod/rusfolk1.htm Русский фольклорный театр] // из кн.: [www.booksite.ru/fulltext/teatr/ Фольклорный театр] / Сост., вступ. ст., предисл. к текстам и коммент. А. Ф. Некрыловой, Н. И. Савушкиной. — М.: Современник, 1988. — (Классическая б-ка «Современника»)
• [www.byelorussia.rbcmail.ru/ Белорусский народный кукольный театр. Вертеп и Батлейка]
• [www.ukrlit.ru/article/1158.html Монолог и диалог как средства выражения духовности в вертепной драме ХVІІІ века и в п'єсі П.Кулиша "Іродова морока"]
• [www.youtube.com/embed/AVrVl7eqxqw?rel=0&autoplay=1 Вертепное представление, реконструированное Ансамблем Дмитрия Покровского (фрагменты)]
• Тихомиров В. Г. [tihomir-vg.narod.ru/irod/irod.htm Ирод-царь (воспроизведение издания 1992 года)]
• Кулаков А.Е. [www.sovrhistory.ru/magazines/5666d73d5c47ab5104c5b97e "Вертеп" журнал "Живая история", 2015, №7 стр.14)]

Отрывок, характеризующий Вертеп (театр)

– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.