Вертинская, Анна Павловна

Анна Павловна Вертинская
Дата рождения:	19 декабря 1921(1921-12-19)
Место рождения:	Кустанай
Дата смерти:	1992(1992)
Учёное звание:	Заслуженный библиотекарь Казахской ССР (21.6.1961)

Анна Павловна Вертинская (в девичестве Селиверстова; 1921—1992) — советский библиотечный работник, Заслуженный библиотекарь Казахской ССР.

Биография

Анна Селиверстова родилась 19 декабря 1921 года в городе Кустанае.

В 1938 году Анна Павловна поступила на библиотечные курсы при Кустанайской областной библиотеке. После окончания курсов была зачислена в штата данной библиотеки в качестве библиотекаря читального зала.

В 1939—1941 годах — библиотекарь абонемента, в 1941—1942 — заведующая абонементом и книгохранилищем.

В 1942 году Анна Павловна была мобилизована в трудовую армию — служила заведующей библиотекой парткабинета на железнодорожной станции Сенарская.

В 1943 году вернулась в Кустанай и продолжила работу на руководящей должности областной библиотеки.

В 1951 году А. П. Вертинская закончила Уфимский библиотечный техникум. В дальнейшем обучалась заочно в Ленинградском институте культуры, закончила институт в 1957 году.

21 июня 1961 года Анне Павловне Вертинской было присвоено почётное звание «Заслуженный библиотекарь Казахской ССР».

А. П. Вертинская руководила Кустанайской областной библиотекой вплоть до выхода на пенсию в 1977 году. Работу в библиотеке совмещала с общественной деятельностью — была депутатом местного Совета, членом областного комитета Союза работников культуры.

Под руководством А. П. Вертинской 1975 году была начата централизация библиотечных систем Кустанайской области, завершившаяся в 1980 году.

Анна Павловна выступила одним из инициаторов открытия в Кустанае училища культуры, одним из отделений которого стало библиотечное. Первый выпуск училища состоялся в 1977 году, в год выхода Вертинской на заслуженный отдых.

Решением исполкома Кустанайского областного Совета депутатов трудящихся № 91 от 11 ноября 1977 года Анне Павловне Вертинской была установлена персональная пенсия местного значения.

После ухода с поста директора областной библиотеки Вертинская продолжила заниматься общественной деятельностью, передавала опыт молодым библиотечным работникам.

В 1992 году Анна Павловна Вертинская скончалась.

Ссылки

• [kstounb.kz/ru/about/history/other?node128 Анна Павловна Вертинская // Сайт Костанайской областной универсальной научной библиотеки им. Л. Н. Толстого]

Литература

• Дауренбекова Д. А. «Кустанайский след» в жизни Л. Н. Толстого Из истории библиотечного дела Казахстана / Библиотечное дѣло, № 6(120) 2010, стр. 25-27.[www.nlr.ru/prof/publ/bibliograf/2010/bd06.pdf]
• Костанайская область: энциклопедия [Текст] : 70-летию посвящается / З. А. Алдамжар [и др.] ; Костанайский социально-технический ун-т. — Алматы: Арыс, 2006. — 732, [4] с.: ил. — ISBN 9965-17-331-1.

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Вертинская, Анна Павловна

В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.