Верхарн, Эмиль

Эмиль Верхарн
Emile Verhaeren
Портрет работы Тео ван Рейссельберге (1915)
Имя при рождении:	Emile Adolphus Gustavus Verhaeren
Место рождения:	Синт-Амандс, провинция Антверпен, Бельгия
Род деятельности:	поэт, драматург
Направление:	символизм
Жанр:	стихотворение, пьеса
Язык произведений:	французский

Эмиль Верха́рн (нидерл. Emile Verhaeren, 1855—1916) — бельгийский франкоязычный поэт и драматург, один из основателей символизма.

Биография

Родился во франкоязычной фламандской семье среднего класса. С детства говорил и на фламандском наречии, которое в то время не преподавалось в школах. В 11 лет Эмиля отправили учиться в Гент, в иезуитский интернат, где он стал абсолютным франкофоном. Затем учился на юридическом факультете Лёвенского университета, где сблизился с кругом писателей, стоявших у истоков «Молодой Бельгии». В студенческих журналах опубликовал первые статьи.

По окончании учёбы некоторое время работал юристом; посещал еженедельный салон Эдмона Пикара, где собирались молодые писатели и художники-авангардисты. В конце концов, разобрав всего два дела, Верхарн решил полностью посвятить себя литературе. Публиковал стихи и статьи об искусстве, в которых поддерживал молодых художников, в том числе Дж. Энсора.

В 1883 выпустил первый поэтический сборник «Фламандки», вдохновлённый работами Я. Йорданса, Д. Тенирса-старшего, Я. Стена. Ранняя поэзия Верхарна, воспевавшая чувственную красоту фламандской женщины и склонная к натурализму, была восторженно встречена авангардистскими кругами, но на его малой родине вызвала скандал; его родители даже пытались скупить с помощью местного священника весь тираж и уничтожить его.

Неудача следующего сборника «Монахи» (1886) и проблемы со здоровьем привели поэта к глубокому внутреннему кризису, результатом которого стала т. н. «трагическая трилогия»: «Вечера» (1887), «Крушения» (1888), «Чёрные факелы» (1890), в которой Верхарн впервые всерьёз обратился к символизму и мистицизму.

24 августа 1891 г. Верхарн женился на Марте Массен, талантливой художнице-акварелистке из Льежа. Ей посвящена проникновенная лирическая трилогия: «Светлые часы» (1896), «Послеполуденные часы» (1905), «Вечерние часы» (1911).

После сборника «Поля в бреду» (1893) последовали «Города-спруты» (1895), где обозначилось обращение Верхарна к урбанизму и противопоставление погибающей деревни всепожирающему городу-гиганту.

В 1898 г. Верхарн переехал в Сен-Клу, путешествовал с лекциями по Европе. На рубеже веков поэт обрёл мировую известность, его произведения были переведены более чем на 20 языков.

С началом Первой мировой войны, оказавшей на него сокрушительное воздействие, поэт уехал в Англию, где получил почётные степени от нескольких университетов. В изгнании опубликовал сборник «Алые крылья войны» о трагедии маленькой Бельгии, ставшей жертвой агрессора.

Погиб поэт на Руанском вокзале: толпа вытеснила его с перрона под колёса отходившего поезда.

Французское правительство собиралось почтить Верхарна погребением в Пантеоне, но семья отказалась, и поэта похоронили на военном кладбище Адинкерке (коммуна Де-Панне). В разгар войны, из-за опасности наступления противника, останки Верхарна были перевезены в Вулверингем и в 1927 окончательно захоронены на его малой родине, в Синт-Амандсе, где с 1955 действует Провинциальный музей Эмиля Верхарна.

Изображен на бельгийской почтовой марке 1955 года.

Русские переводы

Первые опубликованные русские переводы из Верхарна (1906) принадлежат В. Я. Брюсову. До Октябрьской революции над переводами Верхарна работали, в частности, А. А. Блок, Н. А. Васильев, М. А. Волошин, Эллис. В советское время наиболее объёмную и плодотворную работу над переводами Верхарна проделали Г. А. Шенгели и В. П. Фёдоров. Также в числе переводчиков — Ю. Александров, А. Големба, М. А. Донской, Б. К. Лившиц, Э. Л. Линецкая, Е. Г. Полонская, В. А. Рождественский, С. В. Шервинский.

Литература

• Фрид Я. В. Эмиль Верхарн: Творческий путь поэта. — М.: Художественная литература, 1985. — 272 с.
• Фриче В. М. Эмиль Верхарн. — М.: Отделение издательства и книжной торговли московского совета Р. и К. Д., 1919. — 31 с. — (Кому пролетариат ставит памятники).
• Эмиль Верхарн: Биобиблиографический указатель / Сост. М. Линдстрем. — М.: Книжная палата, 1988. — 206 с.

Ссылки

• З. А. Венгерова. Верхарн, Эмиль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [az.lib.ru/w/werharn_e/ Сочинения Верхарна на сайте Lib.ru: Классика]
• [www.emileverhaeren.be/ Музей Верхарна в Синт-Амандсе]
• Тексты по теме Н. С. Гумилёв. О Верхарне // Опубликовано 24 ноября 1908 г. в газете «Речь» в Викитеке^?
• [www.zerkalo-nedeli.com/nn/show/547/50072/ Статья из «Зеркала недели»]

Отрывок, характеризующий Верхарн, Эмиль

– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.