Верхахт, Тобиас
| Тобиас Верхахт | |
 | |
| Имя при рождении: |
Tobias Verhaecht |
|---|---|
| Жанр: | |
| Стиль: | |
| Влияние: | |
Тобиас Верхахт, или Тобиас ван Хахт (нидерл. Tobias Verhaecht; 1561, Антверпен — 1631) — фламандский художник-пейзажист и график эпохи барокко.
Биография
В основном, известен как художник-пейзажист, создававший свои полотна в стиле маньеризма. В картинах Верхахта ощущается влияние Иоахима Патинира.
Большую часть своей молодости Верхахт провёл во Флоренции, где он выполнял работы для Франческо I, великого герцога Тосканы, и в Риме, где он заслужил репутацию замечательного художника пейзажа и мастера фрески.
В 1590 году художник был принят в гильдию Святого Луки Антверпена.
В 1591 году женился на Сюзанне ван Моккенборх (ум. 1595), став дальним родственником по жене Питера Пауля Рубенса и на короткий период его первым учителем живописи (около 1592), что, однако, не повлияло на дальнейшие работы Рубенса.
В 1594 году Верхахт получил заказ на проектирование декораций для торжественного въезда в Антверпен эрцгерцога Эрнста Австрийского (1553—1595).
Верхахт был активным членом риторического кружка, так называемых камер риторов или редерейкеров, в 1620 им написана комедия для них.
Его сыном был Виллем ван Хахт, который обучался искусству живописи у отца.
Тобиас Верхахт, кроме своего сына, имел нескольких учеников.
Кроме пейзажей, кисти художника принадлежит известная картина о строительстве Вавилонской башни и много рисунков.
Напишите отзыв о статье "Верхахт, Тобиас"
Ссылки
- [www.lib-art.com/artgallery/520-tobias-verhaecht.html Life of TOBIAS VERHAECHT]
См. также
Отрывок, характеризующий Верхахт, Тобиас
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
