Верхейен, Карл

Карл Верхейен
Общая информация
Полное имя	Карл Эдуард Верхейен
Оригинальное имя	нидерл. Carl Eduard Verheijen
Гражданство	Нидерланды Нидерланды
Дата рождения	26 мая 1975(1975-05-26) (48 лет)
Место рождения	Гаага, Нидерланды
Специализация	стайер
Титулы
Чемпион мира	4
Личные рекорды
500 метров	36,99
1000 метров	1:11,92
1500 метров	1:45,78
3000 метров	3:39,52
5000 метров	6:08,98
10 000 метров	12:55,30
Медали
Олимпийские игры Бронза Турин 2006 командная гонка Бронза Турин 2006 10000 м Чемпионаты мира Серебро Солт-Лейк-Сити 2001 5000 м Золото Солт-Лейк-Сити 2001 10000 м Бронза Берлин 2003 5000 м Серебро Берлин 2003 10000 м Бронза Хамар 2004 классическое многоборье Серебро Сеул 2004 5000 м Золото Сеул 2004 10000 м Бронза Инцелль 2005 5000 м Серебро Инцелль 2005 10000 м Золото Инцелль 2005 командная гонка Бронза Херенвен 2007 классическое многоборье Бронза Солт-Лейк-Сити 2007 5000 м Серебро Солт-Лейк-Сити 2007 10000 м Золото Солт-Лейк-Сити 2007 командная гонка Золото Ричмонд 2009 командная гонка Универсиады Золото Муджу 1997 5000 м Золото Муджу 1997 10000 м Чемпионаты Европы Серебро Эрфурт 2002 классическое многоборье Серебро Херенвен 2004 классическое многоборье Бронза Херенвен 2005 классическое многоборье Бронза Коллальбо 2007 классическое многоборье

Карл Эдуард Верхейен (нидерл. Carl Eduard Verheijen; 26 мая 1975, Гаага) — нидерландский конькобежец, двукратный бронзовый призёр Олимпийских игр 2006 года, пятикратный чемпион мира на отдельных дистанциях, многократный призёр чемпионатов мира и Европы, четырёхкратный чемпион своей страны.

Ссылки

• [www.carlverheijen.nl/ Официальный сайт] (нид.)
• [www.skateresults.com/skater/show/1333 Профиль на SkateResults.com] (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ve/carl-verheijen-1.html Профиль на Sports Reference] (англ.)

Отрывок, характеризующий Верхейен, Карл

Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.