Верхей, Теодор

Теодор Верхей (нидерл. Theodoor Verhey, полное имя Теодорус Хендрикус Хубертус Верхей, нидерл. Theodorus Hendricus Hubertus Verhey, в русских дореволюционных источниках Фергей; 10 июня 1848, Роттердам — 28 января 1929) — нидерландский композитор.

Окончил Гаагскую консерваторию как пианист и виолончелист, затем учился композиции в Роттердаме у Вольдемара Баргиля. Многие годы преподавал фортепиано и теорию музыки в Роттердамской школе музыки.

Автор двух симфоний, целого ряда инструментальных концертов: кларнетного Op. 28 (1884), скрипичного ля минор Op. 54, двух концертов для флейты с оркестром (op. 43 ре минор и op. 57 ля минор). Верхею принадлежат также три оперы: «Праздник святого Иоанна в Амроне» (нем. Eine Johannisfeier auf Amron; 1880), «Имильда» (1885) и «Король Арпад» (нем. König Arpad; 1888), поставленные в Немецкой опере Роттердама. «Имильда» была возобновлена в 1923 г. в честь 75-летия композитора, с Жаком Урлусом в одной из главных партий.

Именем Верхея в 1969 г. названа улица в Тилбурге (нидерл. Verheijstraat), соединяющая проспект Свелинка с проспектом Верхулста.

Ссылки

• Верхей, Теодор: ноты произведений на International Music Score Library Project

Отрывок, характеризующий Верхей, Теодор

Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.