Верхний Средний Запад
Верхний Средний Запад(англ. Upper Midwest) — регион, расположенный в северной части Среднего Запада США. Это самый значимый регион на Среднем Западе. Чаще всего к этому региону определяют штаты Висконсин, Мичиган, Южная Дакота, Северная Дакота, Айова, северную часть Иллинойса и восточную часть Небраски.
Содержание
Климат
Этот регион имеет самую большую амплитуду изменений между летними и зимними температурами в Западном полушарии. Лето очень жаркое, а зима очень холодная. Например, в Су-Фолс каждый год в среднем имеет 25 дней температуру выше 90 °F (32 °C) и 45 дней в году с температурой ниже 5 °F (-15 °C)[1] . А город Митчелл имеет рекордно высокие 116 °F (47 °C) и рекордно низкие −39 °F (-39 °C) температуры[2]. Вегетационный период короче, холоднее и суше, чем в областях на юге и востоке.
Языки
Северо-Центральный американский английский язык (также известный как «Язык Верхнего Среднего Запада»[3]), является акцентом американского варианта английского языка и на нем говорится в штате Миннесота, части штата Висконсин и Айова, штате Мичиган, части штата Монтана, в северной и Южной Дакотах[4].
Политика
В начале XX века Средний Запад был оплотом Прогрессивной партии. После её распада в регионе были популярны Демократическая партия США и умеренное крыло Республиканской партии. Когда в 1984 году Рональд Рейган выиграл выборы на пост президента, Миннесота поддержала Уолтера Мондейла. Мичиган, Иллинойс, Айова также часто отдают предпочтение кандидатам от демократов. На Верхнем Среднем Западе также присутствуют не определившиеся штаты, такие как Огайо и Миссури.
См. также
Напишите отзыв о статье "Верхний Средний Запад"
Ссылки
- [memory.loc.gov/ammem/umhtml/umessay5.html История Верхнего Среднего Запада] (англ.)
Примечания
- ↑ [www.weatherbase.com/weather/weather.php3?s=015627&refer=&units=us Weatherbase]
- ↑ [www.weatherbase.com/weather/weather.php3?s=087037&refer=&cityname=Mitchell-South-Dakota-United-States-of-America Mitchell, SD temperature extremes]
- ↑ Allen Harold B. The Linguistic Atlas of the Upper Midwest. — Minneapolis: University of Minnesota Press, 1973. — ISBN 0816606862.
- ↑ Labov William. The Atlas of North American English. — Berlin: Mouton de Gruyter, 2006. — ISBN 3-11-016746-8.
| |||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи по географии Соединённых Штатов Америки. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Верхний Средний Запад
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
