Верхний сад (Петергоф)

Верхний сад (Петергоф)Верхний сад (Петергоф)

</tt> </tt> </tt> </tt>

</tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

</tt>

Верхний сад
59°52′56″ с. ш. 29°54′26″ в. д.59.88222° с. ш. 29.90722° в. д. / 59.88222; 29.90722
Страна	Россия Россия
Регион	Санкт-Петербург
Местонахождение	Петергоф
Тип	регулярный парк
Проезд	электропоезд с Балтийского вокзала до станции «Новый Петергоф», далее автобусами
Статус	Объект культурного наследия РФ №
Верхний сад

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 540 [whc.unesco.org/ru/list/540 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/540 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/540 фр.]

Ве́рхний сад — часть дворцово-паркового ансамбля «Петергоф». Располагается в Петергофе между Санкт-Петербургским проспектом и Большим Петергофским дворцом.

История

Верхний сад, имеющий площадь 15 га, был разбит при Петре I. Петр, известный своим практическим подходом ко всему, использовал сад как огород, в котором выращивались овощи. Современный облик регулярного парка Верхний сад приобрел ко второй половине XVIII века. В это время в саду появляются фонтаны.

Фонтаны

• «Дубовый» (1734 год)

Это первый фонтан Верхнего сада. В центре композиции находился свинцовый дуб — отсюда и название «Дубовый». Сейчас в центре круглого бассейна установлена скульптура «Амур, надевающий маску».

• «Нептун» (1736 год)

Он является композиционным центром верхнего сада. Вначале в центральном бассейне Верхнего сада поместили скульптурно-фонтанную композицию «Телега Нептунова». Скульптуры были отлиты из свинца и позолочены. После неоднократных реставраций «Телегу Нептунову» в конце XVIII века всё же пришлось снять. Вместо неё установили новую группу — «Нептун», сохраняющуюся и поныне. Она установлена в центре большого прямоугольного пруда на высоком гранитном пьедестале, украшенном четырьмя фонтанирующими маскаронами.

• «Межеумный» (1738 год)

Этот фонтан находится около главного входа в Верхний сад. В центре круглого бассейна крылатый дракон, вокруг него четыре фонтанирующих дельфина. Название фонтана «Межеумный», или «Неопределенный», отражает историю многократных смен скульптурного декора.

• Фонтаны Квадратных прудов

В настоящее время фонтаны декорированы скульптурами «Весна» и «Лето» и, помимо фонтанов, также являются накопительными прудами с водой для фонтанов Нижнего парка.

К концу XVIII века из-за прекращения регулярной стрижки деревьев и кустов Верхний сад разросся. Высокие деревья закрыли вид на фасад Большого дворца.

Во время Великой Отечественной войны сад был сильно поврежден — его пересекал противотанковый ров. Сильно пострадала ограда и пилоны на главном входе. В 1960-х годах была проведена реставрация, проходившая по историческим документам и планам. Верхнему саду был придан первоначальный регулярный облик.

	Фонтан «Межеумный»		Фонтан «Дубовый»

Отрывок, характеризующий Верхний сад (Петергоф)

Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.