Верховный совет рабочих Финляндии
Верховный (Главный) совет рабочих (Центральный Рабочий Совет[1], фин. Työväen pääneuvosto[2]) — верховный орган "красной" ФинляндииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4186 дней] (в советской историографии Финляндская Социалистическая Рабочая Республика), который должен был контролировать работу исполнительной власти (Совета народных уполномоченных Финляндии), по замыслу создателей, должен был стать парламентом "красной Финляндии".
Точное время создания неизвестно. Впервые упоминается 28 января 1918г. в самой первой декларации Совета народных уполномоченных Финляндии «К рабочим и гражданам Финляндии!»[3]. Первое заседание состоялось 12(14) февраля 1918 г.
Первоначально состоял из 35 членов, позднее было согласовано[4] общее количество 40[2] народных депутатов, призванных контролировать деятельность Совета народных уполномоченных. Председателем Верховного Совета рабочих был Вальфрид Перттиля[5][6], в состав Совета входили[2]:
- 15 человек от СДПФ;
- 10 человек от профсоюзов;
- 10 человек от Красной гвардии;
- 5 человек от Гельсингфорсского Союза Рабочих.
Позже последний отказался от одного места, что дало возможность избрать одного представителя одной партии от каждого избирательного округа. Избирательные округи в Лапландии и в Вааса остались без представителей. Их места в рабочем совете заняли представители от шведского рабочего движения и социал-демократического женского движения.
Председателем Верховного совета рабочих избрали члена забастовочного комитета 1917 года Вальфрида Перттиля. Полный список членов не сохранился, но позднее были установлены имена 48 членов Совета, работавших в нем на разных стадиях. Из них 16 были членами парламента.[7]
Верховный совет рабочих должен быть стать некой заменой финскому парламенту (Эдускунте), который, как учреждение народных представителей, «давал бы одобрение новому правительству, то есть Совету народных уполномоченных».
В составе Совета было создано пять комитетов: конституционный, законодательный, государственного казначейства, военный и хозяйственный и иностранных дел. Председатели комитетов избраны из членов социал-демократической партии кроме одного. Конституционный комитет сразу взялся за составление основного закона, и Верховный совет рабочих получил его проект на рассмотрение уже 18 февраля, потому, что проект был подготовлен уже заранее, но некоторые изменения всё же были внесены. Дальнейшие фазы рассмотрения проекта остались неизвестны.[8]
В соответствии с проектом конституции высшая исполнительная власть делилась между Верховным советом рабочих и Советом народных уполномоченных. У Верховного совета была власть назначать и снимать членов СНУ, и право изменять и отменять какие угодно решения СНУ. У членов Верховного совета было право задавать вопросы Совету народных уполномоченных, на которые следовало отвечать сразу или на следующем собрании. О том, что считать в качестве следующего собрания, у СНУ были свои представления, и этот пункт они толковали по ситуации. Другие пункты основного закона определяли способ голосования, утверждение решения и осведомления населения. Согласно последнему, восьмому параграфу, Верховный совет должен составить свой порядок работы. Это было сделано 22 февраля. Решения были одобрены простым большинством. Лишь ограничения, касающиеся права голоса решили принять двумя третями голосов. О заседаниях Верховного совета не сохранилось протоколов, поэтому точно не известно, сколько раз Верховный совет успел собраться. Точно известно лишь то, что все депутаты не всегда присутствовали, а часть избранных вовсе не участвовала в работе. На основе проекта основного закона можно предположить, что у Верховного совета было бы много власти и именно так и было задумано. На деле же получилось так, что власть в красной Финляндии была у Совета народных уполномоченных.[2]
Напишите отзыв о статье "Верховный совет рабочих Финляндии"
Примечания
- ↑ [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000129/st018.shtml Гафурова Б. Г.,Зубока Л. И. Хрестоматия по новейшей истории в трех томах. — М., 1960. — Т. I. — См. текст самой «Декларации Совета Народных Уполномоченных Финляндии. 29 января 1918 года»]
- ↑ 1 2 3 4 [www.uta.fi/suomi80/art12.htm Katja-Maria Miettunen "Punaisen Suomen valtiomuoto"] // © "Suomi 80. Itsenaistymisen vuodet 1917-1918" Tampereen yliopiston historiatieteen laitoksа (Проверено 2 ноября 2012) (фин.)
- ↑ [www.histdoc.net/historia/1917-18/kv10.html «Suomen vallankumoushallitus. Annettu Helsingissä, 28 päivänä tammikuuta 1918» // Suomen asetuskokoelma (Punaisten julkaisemat numerot) N:o 10 (ensimmäinen)] — 1918. (фин.)
- ↑ Rinta-Tassi, 1986, s. 151–158.
- ↑ [www.genealogia.fi/hakem/tiedusteluas.htm Esikunnan tiedusteluosaston luettelo A Seuraavia henkilöitä, jotka huomattavalla tavalla ovat ottaneet osaa punaisten kapinaan, on ensikädessä etsittävä, ja mikäli heidät on jo vangittu, ei heitä missään tapauksessa saa vapauttaa — Helsinki, 1918. — 35 s. (Список лиц, принявших непосредственное значительное участие в "красном" восстании (объявленных в розыск), которых ни при каких обстоятельствах нельзя освобождать, если они уже находятся в тюрьме. Составлен штабом военной разведки — Хельсинки, 1918.)] // Сайт Генеалогического общества Финляндии (Suomen Sukututkimusseura) www.genealogia.fi (Проверено 2 ноября 2012) (фин.)
- ↑ Rinta-Tassi, 1986, s. 153.
- ↑ Rinta-Tassi, 1986, s. 152.
- ↑ Rinta-Tassi, 1986, s. 322.
Литература
Osmo Rinta-Tassi. Kansanvaltuuskunta punaisen Suomen hallituksena. Valtion painatuskeskus. — Helsinki, 1986. (фин.)
Отрывок, характеризующий Верховный совет рабочих Финляндии
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
