Верховный суд Латвии
Верховный суд Латвийской Республики латыш. Latvijas Republikas Augstākā tiesa | ||||||
Вид | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|
Инстанция | ||||||
Юрисдикция |
Латвия | |||||
Дата основания |
1918 год[1] | |||||
Состав |
назначается Сеймом | |||||
Срок службы |
до достижения 70 (в исключительных случаях — 75) лет | |||||
Членов |
44 судьи (2016)[2] | |||||
Руководство | ||||||
Председатель |
Иварс Бычковичс | |||||
Вступил в должность |
в 2008 году | |||||
Зал заседаний | ||||||
Местоположение |
Рига | |||||
Адрес |
бульвар Бривибас, 36 | |||||
Сайт | ||||||
www.at.gov.lv
</td></tr> </table> Верховный суд Латвии — высшее звено судебной системы Латвии. Состоит из трёх Департаментов и Судебной палаты. Судьи назначаются Сеймом на неопределённый срок (занимают должность до достижения возраста в 70 лет, возможны исключения — до 75 лет). Председатель ВС (на середину 2016 года — Иварс Бычковичс) утверждается Сеймом по представлению пленума ВС. СодержаниеПленумПленум — общее собрание судей ВС. Выдвигает кандидата на должность председателя Верховного суда, выдвигает кандидатов на два места судей Конституционного суда, избирает одного из членов Центризбиркома. Избирает председателей Судебных палат и Департаментов. Вправе обсуждать вопросы интерпретации норм права, давать заключение о наличии основания для освобождения от должности председателя ВС и генерального прокурора. ДепартаментыДепартаменты Верховного суда являются главным образом судом кассационной (обычно — третьей) инстанции, а по некоторым делам — судом первой и единственной инстанции. Существуют три департамента – Департамент по гражданским делам, Департамент по уголовным делам и Департамент по административным делам. Судебные палатыСудебная палата по гражданским делам является апелляционной инстанцией для гражданских дел, рассмотренных в окружных судах как в первой судебной инстанции. С 2017 года запланировано прекращение её деятельности в связи с переходом на «чисто трёхступенчатую судебную систему» (первая инстанция — районные суды, апелляционная — окружные, кассационная — Верховный суд).[3] До 2014 года также существовала Судебная палата по уголовным делам. Общее собрание Судебной палаты и департаментаОбсуждает вопросы интерпретации норм права в соответствующей сфере. ИсторияВ довоенной Латвийской Республике существовал Сенат как суд кассационной инстанции, делившийся на три департамента: административный, гражданский кассационный и уголовный кассационный. В ноябре 1940 года Сенат был распущен, а Судебная палата преобразована в Верховный суд ЛССР.[4] В Латвийской ССР Верховный суд был в основном судом кассационной (второй) инстанции, а по некоторым делам — судом первой инстанции. Дела рассматривались двумя коллегиями — по уголовным и гражданским делам, а также (протесты и жалобы) президиумом суда и его пленумом. Обобщавшие судебную практику решения пленума ВС были обязательны при интерпретации норм права (обязательность решений пленума сохранялась в законе до 2002 года[5]). В 1995 году ВС был разделён на апелляционные палаты и кассационные департаменты (уголовные и гражданские). В 2004 году был создан также Департамент по административным делам. С 2015 года ликвидирована Судебная палата по уголовным делам. Председатели ВС
Напишите отзыв о статье "Верховный суд Латвии"Примечания
Внешние ссылки
|
Отрывок, характеризующий Верховный суд Латвии
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.