Верховный суд Норвегии

Верховный суд Норвегии Norges Høyesterett
Вид	верховный суд
Инстанция	суд высшей инстанции
Юрисдикция	Норвегия
Дата основания	1815 год
Состав	судьи назначаются Королём по предложению Министра юстиции
Срок службы	до достижения 70 лет
Членов	20
Руководство
Главный судья	Тор Шей
Вступил в должность	1 августа 2002 года
Зал заседаний
Здание Верховного суда Норвегии в Осло
Местоположение	Осло
Адрес	Høyesteretts plass, 1, 0030 Oslo, Norge
Сайт
www.domstol.no  (норв.)

Верхо́вный су́д Норве́гии (норв. Norges Høyesterett, нюнорск Noregs Høgsterett) — высшая судебная инстанция в Королевстве Норвегии, рассматривающая гражданские, уголовные и административные дела, а также дела связанные с решением конституционных вопросов.

Верховный суд состоит из Главного судьи (по традиции именуется юстиариусом) и 19 судей, все они назначаются Королём Норвегии по предложению Министра юстиции на пожизненный срок, но по достижении 70 лет обязаны уйти в отставку.

С 2002 года должность Главного судьи занимает Тор Шей.

История

Верховный суд образован в 1815 году с принятием Эйдсволльской конституции, когда Дания по Кильскому мирному договору отказалась от унии с Норвегией и уступила её Швеции. До этого высшим судом для Норвегии всегда был Верховный суд Дании. По шведско-норвежской унии Швеция обязалась признавать норвежскую конституцию и предоставила возможность создавать свои национальные органы власти.

Первоначально суд состоял из главного судьи и шести судей, назначаемых специальным декретом короля. Со временем количество судей было увеличено.

Во время Второй мировой войны в период немецкой оккупации Норвегии Верховный суд отказался работать при новом режиме и судьи в полном составе покинули свои должности. После войны Верховный суд возобновил свою работу в прежнем составе.

Юрисдикция

Главной задачей Верховного суда является работа по унификации права и формированию единообразной судебной практики для дальнейшего применения всеми судами, составляющими судебную систему страны.

В Верховный суд в порядке апелляции обжалуются гражданские, уголовные и административные дела, рассмотренные нижестоящими апелляционными судами, их всего насчитывается шесть:

• Апелляционный суд Агдера;
• Апелляционный суд Боргартинга;
• Апелляционный суд Гулатинга;
• Апелляционный суд Фростатинга;
• Апелляционный суд Холугаланда;
• Апелляционный суд Эйдсиватинга.

При этом к рассмотрению принимаются лишь те дела, которые допущены Специальным проверочным апелляционным комитетом в составе 3 судей. Жалобы на решения судов, которые являются безосновательными или не представляют существенный правовой интерес для формирования прецедента могут быть возвращены обратно заявителю. Кроме того, в очевидных случаях проверочный апелляционный комитет может самостоятельно отменить или изменить решение нижестоящего суда.

Верховный суд также выполняет роль конституционного суда и может проверять любые правовые акты на предмет их соответствия конституции или международным договорам. В отличие от других скандинавских стран, Верховный суд Норвегии довольно часто вмешивается в деятельность парламента, указывая на неконституционность его некоторых действий.

Литература

• Полиция, прокуратура и судебная система Норвегии // Советская юстиция. — 1993. — № 2. — С. 11.
• Исаев М.А. Основные формы конституционного контроля в странах Скандинавии // Государство и право. — 2003. — № 12. — С. 76-85.
• Васьков М.Ю. Уголовно-процессуальное законодательство Норвегии, система судопроизводства и судоустройство // Мировой судья. — 2007. — № 11. — С. 27-31.

Ссылки

• [www.domstol.no/ Официальный сайт]  (норв.) (нюношк) (сев.-саам.) (англ.)
• [introrussisk.cappelendamm.no/c37330/artikkel/vis.html?tid=37917 Норвежская судебная система]

Отрывок, характеризующий Верховный суд Норвегии

Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.