Верховный трибунал апостольской сигнатуры
Верховный трибунал апостольской сигнатуры (лат. Supremum Tribunal Signaturae Apostolicae) — высший суд в системе судопроизводства Римско-католической Церкви, обеспечивающий также контроль за должным совершением правосудия в Церкви.
Содержание
История
Название происходит от лат. signatura (дословно "то, что должно быть подписано", имеется в виду подпись Папы римского на прошениях по вопросам правосудия и милости). Уже в XIII веке существовала группа кардиналов и капелланов (cardinales auditores, cappellani auditores), которым был поручен приём прошений, а при них были докладчики (referendarii). С конца XV века право подписи по некоторым прошениям было доверено этим докладчикам, существовал также особый орган — Сигнатура милости и поручений. В начале XVI века Папа Юлий II разделил его на два органа — Сигнатура правосудия и Сигнатура милости, каждый во главе со свои кардиналом-префектом. Сигнатура милости была в конце XVI века преобразована в конгрегацию и утратила своё значение. Сигнатура правосудия стала собственно судебным органом, в котором в середине XVII века Папа Александр VII установил коллегию докладчиков с правом голоса. С развитием других судов Святого Престола (Трибунал Священной Римской Роты) значение Апостольской Сигнатуры уменьшалось, она стала кассационной инстанцией, в том числе по делам светского судопроизводства Папского государства.
Папа Пий X в 1909 году восстановил единый Верховный Трибунал Апостольской Сигнатуры, как группу кардиналов во главе с префектом, выполняющих функцию высшего коллегиального суда в церковном правосудии, а в 1915 году Папа Бенедикт XV восстановил также коллегию докладчиков с правом голоса и простых докладчиков — как консультативные органы.
Современное состояние
В настоящее время задачи Верховного Трибунала Апостольской Сигнатуры определяются апостольской конституцией Pastor Bonus (1988 год), а правила работы регулируются собственным церковным законом. Верховный Трибунал Апостольской Сигнатуры возглавляет префект, в состав Верховного Трибунала Апостольской Сигнатуры входят кардиналы и епископы, назначенные Папой римским, в качестве консультантов выступают докладчики.
Работа Верховного Трибунала Апостольской Сигнатуры проводится по трём секциям — собственно судебной, административного производства и управления всей системой церковного правосудия. Верховный Трибунал Апостольской Сигнатуры выступает в качестве высшей судебной инстанции, рассматривая вопросы о недействительности приговоров о принятии дел к повторному рассмотрению при открытии новых обстоятельств, о протестах против судей Трибунала Священной Римской Роты, о конфликтах полномочий между судами (смотрите ККП, канон 1416). В качестве административного суда Верховный Трибунал Апостольской Сигнатуры рассматривает протесты против административных церковных актов, включая решения по административным делам, переданным на её рассмотрение Папой или подразделениями Римской курии. Обеспечивая должное совершение правосудия во всей церкви, Верховный Трибунал Апостольской Сигнатуры даёт разрешение на расширение компетенции отдельных церковных судов, способствует созданию межепархиальных и региональных судов (согласно канонам 1423, 1439).
Чиновники Верховного Трибунала Апостольской Сигнатуры
|
Нынешние члены Трибунала
Следующие — нынешние члены Трибунала апостольской сигнатуры:
- Архиепископ Доминик Мамберти, префект (с 2014 года);
- Кардинал Рэймонд Лео Бёрк, (с 2008 года);
- Кардинал Вальтер Каспер (с 2002 года);
- Кардинал Антонио Роуко Варела (с 2004 года);
- Кардинал Жан-Луи Торан (с 2004 года);
- Кардинал Петер Эрдё (с 2004 года);
- Кардинал Зенон Грохолевский (с 2006 года);
- Кардинал Льюис Мартинес Систач (с 2006 года);
- Кардинал Карло Каффарра (с 2007 года);
- Кардинал Аттильо Никора (с 2007 года);
- Кардинал Велазио Де Паолис (с 2010 года);
- Кардинал Джованни Лайола (с 2010 года);
- Кардинал Леонардо Сандри с (2011 года);
- Кардинал Паоло Сарди с (2011 года);
- Кардинал Франческо Коккопальмерио (с 2000 года);
- Кардинал Джузеппе Версальди (с 2008 года);
- Кардинал Бешар Бутрос эль-Раи с (2011 года);
- Архиепископ Станислав Зволенский (с 2010 года);
- Епископ Хайнрих Муссингофф (с 1995 года);
- Епископ Хавьер Эчеваррия Родригес (с 2000 года);
- Епископ Филиппо Яннонне, кармелит, (с 2010 года);
- Епископ Фернанду Жосе Монтейру Гимараеш, редемпторист, (с 2010 года);
- Епископ Рышард Касина (с 2010 года);
Префекты Верховного трибунала апостольской сигнатуры с 1908 года
...
- кардинал Винченцо Ваннутелли (20 октября 1908—15 декабря 1914);
- кардинал Микеле Лега (15 декабря 1914—20 марта 1920);
- кардинал Аугусто Силий (20 марта 1920—26 февраля 1926);
- кардинал Франческо Рагонези (9 марта 1926—14 сентября 1931);
- кардинал Бонавентура Черретти (12 октября 1931—8 мая 1933);
- кардинал Энрико Гаспарри (18 мая 1933—20 мая 1946);
- кардинал Массимо Массими (29 мая 1946—6 марта 1954);
- кардинал Джузеппе Бруно (20 марта—10 ноября 1954);
- кардинал Гаэтано Чиконьяни (18 ноября 1954—14 ноября 1959);
- кардинал Франческо Роберти (14 ноября 1959—24 марта 1969);
- кардинал Дино Стаффа (26 марта 1969—7 августа 1977);
- кардинал Перикле Феличи (13 сентября 1977—22 марта 1982);
- кардинал Аурелио Сабаттани (17 мая 1982—1 июля 1988);
- кардинал Акилле Силвестрини (1 июля 1988—24 мая 1991);
- кардинал Джильберто Агустони (2 апреля 1992—5 октября 1998);
- кардинал Зенон Грохолевский (5 октября 1998—15 ноября 1999);
- кардинал Марио Помпедда (15 ноября 1999—27 мая 2004);
- кардинал Агостино Валлини (27 мая 2004—27 июня 2008);
- кардинал Рэймонд Лео Бёрк (27 июня 2008—8 ноября 2014);
- кардинал Доминик Мамберти (8 ноября 2014—по настоящее время).
Источники
- «Сигнатура апостольская» // Католическая энциклопедия. Т.4. Изд. францисканцев, М.:2011.
Напишите отзыв о статье "Верховный трибунал апостольской сигнатуры"
Ссылки
- [www.gcatholic.org/dioceses/romancuria/d13.htm Giga-Catholic Information]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Верховный трибунал апостольской сигнатуры
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
