Верёвкин, Николай Никитич

Николай Никитич Верёвкин
Дата рождения	30 апреля 1766(1766-04-30)
Место рождения	Орловская губерния, Российская империя
Дата смерти	27 октября 1830(1830-10-27) (64 года)
Место смерти	Москва, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	гвардия
Годы службы	1780—1797, 1801—1821, 1821—1830
Звание	генерал-лейтенант
Часть	Преображенский лейб-гвардии полк
Командовал	комендант Москвы (1821—1830)
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1787—1792, Русско-персидская война 1796, Война третьей коалиции, Война четвёртой коалиции
Награды и премии	Иностранные награды:

Никола́й Ники́тич Верёвкин (30 апреля 1766, Орловская губ. — 27 октября 1830, Москва) — генерал-лейтенант российской императорской армии, санкт-петербургский комендант (1813—1814), московский комендант (1821—1830).

Происхождение

Из дворян Верёвкиных Орловской губернии. Сын поручика Никиты Борисовича Верёвкина. Владел в Карачевском уезде Орловской губернии родовыми 15 душами и прикупленными двумя.

Внесён вместе с детьми в дворянские родословные книги Московской губернии.

Военная служба

Поступил рядовым в Бутырский мушкетерский полк (14 августа 1780), сержант (1783), прапорщик (25 декабря 1783), поручик (1 января 1786), капитан (1788, за отличие при взятии Очакова). Командовал батальоном в экспедиции на Черном море. Секунд-майор (4 июня 1793, за отличную расторопность и успех в усмирении возмутившихся донских казаков). Уволен от службы (1797).

Снова вступил в военную службу (17 марта 1801). Батальонный командир в Лейб-Гренадерском полку (1802). Подполковник (23 июня 1803). Плац-майор в Санкт-Петербурге (24 октября 1806). Командир сформированного им по Высочайшему повелению батальона стрелков санкт-петербургской милиции (13 февраля 1807). Полковник (6 сентября 1807, за отличие в кампании против французских войск) с определением в Лейб-Гвардии Преображенский полк и с оставлением санкт-петербургским плац-майором. Флигель-адъютант (5 апреля 1812) с оставлением в должности плац-майора. Комендант Санкт-Петербурга (11 февраля 1813). Генерал-майор (? августа 1814, за отличия по службе).

Командирован в Варшаву (30 августа 1814), где начальствовал гвардейскими войсками и сверх оного имел в своей команде резервные батальоны 15-й и 25-й пехотных дивизий. По повелению великого князя Константина Павловича участвовал в устройстве и образовании вновь формируемых польских войск; а также в сформировании из батальонов полков Лейб-Гвардии: Литовского, Волынского и Гвардейской пешей артиллерийской бригадной 5-й роты, над которыми он назначен бригадным командиром. Уволен от службы (26 января 1821, за болезнью, с мундиром и пенсионом полного жалованья).

Комендант Москвы (с 4 сентября 1821). Генерал-лейтенант (3 сентября 1826).

Военные действия

В сражениях против возмутившихся Татарских орд в Кубанских степях ранен в левую руку стрелой (13 июля 1783).

В неоднократных сражениях при удержании от ухода Абазинского племени, с закубанцами и с народами за рекою Лабою, до снеговых Кавказских гор; потом за Кубанью до Черного моря к г. Анапе, с турками, черкесами и разными горскими народами (1786—1788).

Участвовал в покорении Очакова (1788).

В экспедиции на Чёрном море от Таганрога до Севастополя, а оттуда со своим батальоном на Кинбурнской косе (1790).

При усмирении возмутившихся донских казаков (1792)

В Персии, при переходе Тобарасанских дефилей (с 10 апреля 1796), при осаде и сдаче г. Дербента (с 3 по 10 мая 1796), далее до р. Куры в беспрерывных и упорных с персиянами сражениях; в Русско-персидской войне 1796.

В походе в Австрии против французов (с 19 октября 1805), отличился храбростью в Аустерлицкой битве (20 ноября 1805); в войне третьей коалиции (русско-австро-французской войне 1805).

Со своим батальоном санкт-петербургской милиции выступил в поход в Пруссию против французов, действовал в сражениях при Гуттштадте (24 и 25 мая 1807), при Гейльсберге (29 мая 1807), при Фридланде (2 июня 1807); в войне войне четвёртой коалиции 1806—1807.

Награды

Российские награды:

• Орден Святой Анны 2 ст. (1807, за отличие в сражениях при Гуттштадте 24 мая)
• Орден Святого Георгия 4 кл. (20 мая 1808, за отличие в сражениях при Гуттштадте 25 мая 1807 (?), № 1946, по списку Григоровича — Степанова).
• Орден Святой Анны 1 ст. (20 октября 1816).
• Орден Святого Станислава 1 ст. (6/11 октября 1819).
• Алмазаные знаки Орден Святой Анны 1 ст. (6 сентября 1823).
• Орден Святого Владимира 2 ст. (8 февраля 1829)
• Орден Святого Александра Невского (12 марта 1830).
• Золотой крест за штурм Очакова.
• Золотая медаль на георгиевской ленте.
• Медаль за милицию 1807.
• Бронзовая медаль в память 1812.
• Бриллиантовый перстень (июнь 1802, за манёвры на Волковом поле).
• Бриллиантовый перстень (1803, за манёвры под Красным Селом).
• Бриллиантовый перстень (1804, за манёвры в Петергофе).
• Табакерка, осыпанная бриллиантами (1 января 1808).
• 2 тысячи рублей.
• Бриллиантовый перстень.
• 5 тысяч рублей (30 августа 1814).
• Аренда на 12 лет (18 ноября 1815).
• Табакерка с вензелевым Государя Императора именем (1820, за смотр и ученье).
• Вместо аренды, не в пример другим, по 2 тысячи руб. серебром в год из Государственного казначейства.

Высочайшие благоволения:

• 1815, 1816, неоднократные — за отличное устройство и порядок в Гвардейском отряде и манёвры.
• 1818, 1819, неоднократные — за ученья, парады и смотры.
• 1823, 31 августа — за отличный порядок по гарнизонной службе в Москве).
• 1826, 26 июля — за отличный порядок при вшествии в Москву Государя Императора; 3 сентября — за усмотренный порядок, чистоту и исправность в Московском военном госпитале и в Военно-сиротском отделении.

Иностранные награды:

Прусский орден «За заслуги („Pour le Mérite“)» (1807, за отличие в сражениях при Гейльсберге и Фридланде).

Семья

В браке с Аграфеной Федоровной Кандалинцевой имел детей:

• Николай (21 сентября 1811 — 5 апреля 1838),
• Фёдор (род. 28 августа 1812),
• Михаил (15 января 1814—1843),
• Александра (24 августа 1818 — 27 января 1831),
• Александр (27 января 1815—1854),
• Владимир (14 июля 1821 — 13 января 1896),
• Сергей (17 апреля 1823 — 19 июня 1901).
• Ольга (род. 24 января 1826).

Источники и литература

• Краткая биография покойного московского коменданта генерал-лейтенанта и кавалера Веревкина // Северная пчела. 1830. 6 декабря. № 146. Стр. 4; 9 декабря. № 147. Стр. 3; 11 декабря. № 148. Стр. 3—4.

Отрывок, характеризующий Верёвкин, Николай Никитич

– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]