Весоловский, Станислав Адольфович

Станислав Адольфович Весоловский
польск. Stanisław Wesołowski
Депутат Второй Государственной думы от Калишской губернии С. А. Весоловский, 1907
Дата рождения:	11 января 1870(1870-01-11)
Дата смерти:	7 мая 1943(1943-05-07) (73 года)
Гражданство:	Российская империя Российская империя → Польша Польша
Вероисповедание:	католицизм
Партия:	Польское коло
Род деятельности:	ксёндз
Награды:

Станислав Адольфович Весоловский (1870—1943) — польский общественный и политический деятель.

Биография

Поляк, римско-католического вероисповедания, дворянин. По окончании Варшавского реального училища и Варшавской духовной семинарии (1892) служил викарием в приходах Царства Польского. В 1900 назначен настоятелем прихода Седлец Ленчицкого уезда Калишской губернии; в связи с избранием в ГД отказался от своего прихода. Ксендз.

Находясь в семинарии, был связан с национальным движением. Один из создателей нелегальной национально-католической организации «Collegium Secretum», главной целью которой была помощь униатам, преследовавшимися российскими властями. Инициировал среди духовенства акцию протеста против оглашения манифеста на верность императору Николаю II в костелах на русском языке.

Вел большую просветительскую работу. Организовал сельскохозяйственные кружки и кооперативы, народные библиотеки, отделения школьной матицы. Входил в национальную организацию «Освята» («Просвещение»), создал в Седлеце организацию Польской школы «Матица» («Отчизна»; член Главного правления). Сотрудничал в «Польской иллюстрированной энциклопедии» и газете «Сельская хроника». Вступил в Национальную лигу (1903). В период революционных событий избран в президиум съезда духовенства в Варшаве, который принял решение добиваться введения в Царстве Польском автономии и исключения из католической церковной службы русского языка (1905). Один из создателей организации Национального рабочего союза в Лодзи (1905).

6.2.1907 избран во 2-ю Государственную думу от общего состава выборщиков Калишского губернского избирательного собрания. Входил в Польское коло. Член комиссий: по запросам, о свободе совести. Активного участия в работе Думы не принимал.

После роспуска Думы преподавал в варшавских школах и на педагогических курсах для учителей. В годы 1-й мировой войны активно участвовал в политической жизни. Был связан с Ю. Пилсудским. В независимой Польше отошел от политической деятельности. С 1921 г. на пенсии. Награждён Крестом Независимости (1931).

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003732207#page540?page=462 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Второй созыв. М, 1907. С. 420]
• Brzoza Cz., Stepan K. Poslowie polscy w Parlamente Rosyjskim, 1906—1917: Slownik biograficzny. Warszawa, 2001.

Отрывок, характеризующий Весоловский, Станислав Адольфович

В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.