Вестфаль, Рудольф

Рудольф Вестфаль

Рудольф Ве́стфаль (нем. Rudolf Westphal; 3 июля 1826, Обернкирхен — 10 июля 1892, Штадтхаген) — немецкий филолог-классик, теоретик музыки, переводчик.

Окончил Марбургский университет ок. 1850 г. как теолог и филолог-классик. В 1852 году защитил филологическую диссертацию в Тюбингенском университете. В 1857-62 годах преподавал в университете Бреслау (1857-62). После завершения работы о флексиях русского языка Вестфаль работал в Московском Императорском лицее, где в 1875-81 годах преподавал греческий язык и сравнительное языкознание. В 1881 году Вестфаль вернулся на родину, где давал частные уроки в Лейпциге, с 1884 в Бюккебурге, а с 1889 в Штадтхагене.

Чрезвычайно плодовитый автор, Вестфаль за короткое время написал несколько монографий о греческой метрике, ритмике и музыке. Перевёл (с научными комментариями) трактаты (александрийского грамматика II века) Гефестиона, Аристоксена и Псевдо-Плутарха («О музыке»), литературные сочинения Катулла и комедию «Ахарняне» Аристофана.

Научные труды Вестфаля оказали влияние на многих исследователей античной музыки и ритмики; в России это влияние прослеживается в диапазоне от В.Ф. Одоевского, Ю.Н. Мельгунова и В.И. Петра до Ю.Н. Холопова.

Сочинения и переводы

• Die Fragmente und die Lehrsätze der griechischen Rhythmiker (Leipzig, 1861)
• Harmonik und Melopöie der Griechen (Leipzig, 1863)
• Geschichte der alten und mittelalterlichen Musik (Breslau, 1864)
• System der antiken Rhythmik (Breslau, 1865)
• Allgemeine griechische Metrik (Leipzig, 1865; 3te Aufl., 1885—1889)
• Plutarch über die Musik (Breslau, 1866)
• Hephaestion’s De metris enchiridion (1866)
• Griechische Rhythmik und Harmonik nebst der Geschichte der drei musischen Disziplinen (Leipzig, 1867)
• Vergleichende Grammatik der indogermanischer Sprache (1873)
• Das Verballexicon der lateinschen Sprache (1878)
• Allgemeine Theorie der musikalischen Rhythmik seit J.S.Bach (Leipzig, 1880)
• Aristoxenos von Tarent: Melik und Rhythmik des classischen Hellenentums. 2 Bde. (Leipzig, 1883 u. 1893)
• Die Musik des griechischen Altertums (Leipzig, 1883)
• (соавтор: A. Rossbach) Theorie der musischen Künste der Hellenen. 3. Bde. (Leipzig, 1885—1889)
• Allgemeine Metrik der indogermanischen und semitischen Völker auf Grundlage der vergleichenden Sprachwissenschaft (Berlin, 1892)
• Die Aristoxenische Rhythmuslehre // VfMw VII (1891), SS.74-107.

Литература

• Gleditsch H. Rudolf Westphal // Biographisches Jahrbuch für Altertumskunde, xviii (1895), SS.40-90.
• Roßbach, August. Westphal, Rudolf // Allgemeine Deutsche Biographie. Bd. 42. Leipzig, 1897, SS.205-216.

Отрывок, характеризующий Вестфаль, Рудольф

Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.