Ветки (Ленинградская область)

Деревня Ветки Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Пустомержское Координаты 59°18′28″ с. ш. 28°50′44″ в. д.59.307907° с. ш. 28.845661° в. д. / 59.307907; 28.845661    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Вятка, Ветки Большие, Ветки Малые, Малая Ветка, Большая Ветка Население ↗6 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188459 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221848002 41 221 848 002] Ветки Москва Санкт-Петербург Кингисепп Ветки Кингисепп Ветки

Ве́тки — деревня в Пустомержском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года как деревня Ветка в Егорьевском Ратчинском погосте Ямского уезда.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена деревня Wetka.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года показана деревня Wättaka.

Деревня Вятка упоминается на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

Деревня Ветки упомянута на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Деревня Ветки обозначена на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

Упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года как деревня Ветки, состоящая из 20 крестьянских дворов. На северной окраине деревни обозначена мыза Помещицы Хелертовой.

ВЕТКИ — мыза принадлежит полковнице Геллертовой, число жителей по ревизии: 3 м. п.;
В оной: шерстепрядильная фабрика.
ВЕТКИ — деревня принадлежит майорше Кутузовой, число жителей по ревизии: 44 м. п., 55 ж. п.(1838 год)

Деревня Ветки из 20 дворов упоминается на карте Ф. Ф. Шуберта в 1844 году.

ВЕТКИ — деревня вдовы гвардии штабс-капитана Блока, 10 вёрст почтовой, а остальное по просёлочной дороге, число дворов — 15, число душ — 39 м. п.
ВЕТКИ — деревня наследников вдовы полковника Геллерта, 10 вёрст почтовой, а остальное по просёлочной дороге, число дворов — 6, число душ — 12 м. п. (1856 год)

---

БОЛЬШАЯ ВЕТКА — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 36 м. п., 38 ж. п., всего 74 чел.
МАЛАЯ ВЕТКА — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 13 м. п., 17 ж. п., всего 30 чел.

---

ВЕТКИ БОЛЬШИЕ — деревня владельческая при реке Хревице, по правую сторону реки Луги, число дворов — 15, число жителей: 40 м. п., 42 ж. п.; Часовня православная.
ВЕТКИ МАЛЫЕ — деревня владельческая при реке Хревице, по правую сторону реки Луги, число дворов — 7, число жителей: 16 м. п., 28 ж. п.; (1862 год)

• Vetki1863.jpg

  План деревни Ветки. 1863 г.

БОЛЬШАЯ ВЕТКА — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 17, в них 49 м. п., 55 ж. п., всего 104 чел.
МАЛАЯ ВЕТКА — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 7, в них 20 м. п., 22 ж. п., всего 42 чел.

---

БОЛЬШАЯ ВЕТКА — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 14, число жителей: 37 м. п., 39 ж. п., всего 76 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская
МАЛАЯ ВЕТКА — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 5, число жителей: 9 м. п., 11 ж. п., всего 20 чел.;
разряд крестьян: бывшие государственные; народность: русская

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Ястребинской волости 1-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

С 1917 по 1927 год, деревня Ветки входила в состав Ветоцского сельсовета Ястребинской волости Кингисеппского уезда.

С февраля 1927 года, в составе Кингисеппской волости. С августа 1927 года, в составе Кингисеппского района.

В 1928 году население деревни Ветки составляло 128 человек.

По данным 1933 года, деревня Ветки входила в состав Среднесельского сельсовета Кингисеппского района.

C 1 августа 1941 года по 28 февраля 1944 года деревня находилась в оккупации.

С 1954 года, в составе Пустомержского сельсовета.

В 1958 году население деревни Ветки составляло 49 человек.

По данным 1966 и 1990 годов, деревня Ветки также находилась в составе Пустомержского сельсовета Кингисеппского района.

В 1997 году в деревне Ветки проживали 5 человек, в 2002 году — 2 человека (все русские), в 2007 году — 4.

География

Деревня расположена в юго-восточной части района к востоку от автодороги Р42.

Расстояние до административного центра поселения — 12 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Веймарн — 11 км.

Через деревню протекает река Хревица.

Демография

Численность населения
1838	1857	1862	1882	1899	1997	2007
102	↗104	↗126	↗146	↘96	↘5	↘4
2010
↗6

<timeline> ImageSize = width:430 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:146 ScaleMajor = unit:year increment:50 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:102 width:15  text:102 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:104 width:15 text:104 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:126 width:15 text:126 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:146 width:15 text:146 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:96 width:15 text:96 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:128 width:15 text:128 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:49 width:15 text:49 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:5 width:15  text:5 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:2 width:15 text:2 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:4 width:15  text:4 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:6 width:15  text:6 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Улицы

В деревне одна улица — Зелёная.

Отрывок, характеризующий Ветки (Ленинградская область)

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.