Ветра (хоккейный клуб)

лит. Vėtra Vilnius
Город:	Вильнюс
Основан:	2009
Домашняя арена:	Siemens Arena (8 750)
Цвета:
Владелец:	Ромас Сташаускас
Генеральный менеджер:	Александр Харламов

К:Хоккейные клубы, основанные в 2009 году

Хоккейный клуб «Ветра»(лит. Vėtra Vilnius) — команда по хоккею с шайбой из города Вильнюс, с сезона 2011-12 планировавшая выступать в Континентальной хоккейной лиге, однако клуб не смог вступить в лигу.

Бюджет

Бюджет клуба в первом сезоне составит $10-14 млн.

Домашняя арена

Домашней ареной новосозданного клуба будет вильнюсский дворец спорта «Siemens Arena» вместимостью 8 750 зрителей. 12 октября 2009 года на этой арене уже был проведён матч Континентальной хоккейной лиги, в котором встречались СКА и «Ак Барс».

История ХК «Ветра»

31 октября 2009 года считается днём рождения клуба. В этот день в Вильнюсе состоялась пресс-конференция, на которой было объявлено о создании хоккейного клуба, который планирует стартовать в Континентальной хоккейной лиге в сезоне 2010—2011. На вопросы журналистов ответили генеральный менеджер хоккейной команды Александр Харламов, его помощник Марат Давыдов, президент футбольного клуба «Ветра» Ромас Сташаускас, вице-президент Антон Треушников и президент ХК «Энергия» из Электреная Пятрас Науседа. 2 апреля 2010 на сайте КХЛ было объявлено о начале проверки заявки ХК Ветра.

03.05.2010 вице-президент ХК «Ветра» Антон Треушников заявил, что литовский клуб «Ветра» не будет играть в КХЛ, так как спонсоры под этот проект так и не были найдены.

Главный тренер

По различным данным на пост тренера претендовал Сергей Гомоляко.

Ссылки

• [www.khl.ru/news/2010/4/2/27063.html/ КХЛ приступает к проверке заявки ХК «Ветра»]
• [www.sport-express.ru/newspaper/2009-11-02/15_19// О создании «Ветры» объявлено официально]
• [www.gzt.ru/topnews/sport/277793.html/ Бюджет литовского клуба в КХЛ составит более $10 млн]

Отрывок, характеризующий Ветра (хоккейный клуб)

– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.