Ветчинкин, Кузьма Фёдорович

Кузьма Фёдорович Ветчинкин
Дата рождения	20 июля 1912(1912-07-20)
Место рождения	с. Покровка, Бирюченский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Дата смерти	3 января 1986(1986-01-03) (73 года)
Место смерти	Одесса, Украинская ССР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	погранвойска
Годы службы	1934—1960
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Кузьма Фёдорович Ветчинкин (20 июля 1912, с. Покровка, Воронежская губерния — 31 января 1986, Одесса) — полковник пограничных войск КГБ СССР, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1941).

Биография

Кузьма Ветчинкин родился 20 июля 1912 года в селе Покровка (ныне — Волоконовский район Белгородской области) в семье крестьянина. Окончил сельскую школу. В 1934 году он был призван на службу в армию, проходил срочную службу в пограничных войсках НКВД СССР, командовал отделением на юго-западной границе СССР. В 1938 году он окончил курсы младших лейтенантов, после чего был начальником 12-й погранзаставы 25-го погранотряда Молдавского погранокруга. В 1941 году он вступил в ВКП(б).

В первый день Великой Отечественной войны погранзастава Ветчинкина встретила нападение противника и в течение четырнадцати часов удерживала занятый рубеж, отбив 11 вражеских контратак. В последующие три дня пограничники Ветчинкина, принимая неравный бой, уничтожили большое количество вражеских солдат и офицеров. Когда на помощь к пограничникам подошло подкрепление, то совместными усилиями они смогли задержать продвижение противника почти на месяц. Бойцы отступили только после получения приказа от высшего командования.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» лейтенант Кузьма Ветчинкин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 617.

В последующие годы Ветчинкин был командиром батальона, принимал участие в боях на Кубани, обороне Донбасса и Ростова-на-Дону. В 1943 году Ветчинкин окончил Высшую пограничную школу НКВД СССР, после чего вернулся на фронт и принял участие в освобождении Одессы и Ясско-Кишинёвской операции. Когда в 1944 году советско-румынская граница была полностью восстановлена, Ветчинкин стал комендантом погранучастка 20-го погранотряда.

Принимал активное участие в восстановлении разрушенного хозяйства и налаживании несения службы. В 1951 году он окончил курсы руководящего состава при Военном институте МВД СССР, после чего находился на высоких должностях в Пограничных войсках. Был избран от Молдавской ССР депутатом Совета Национальностей Верховного Совета СССР 2-го (1946-1950) и 3-го (1950—1954) созывов.

В 1960 году в звании полковника Ветчинкин был уволен в запас. Проживал в Одессе, умер 3 января 1986 года. Похоронен на Таировском кладбище.

Награды

Был также награждён двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, а также рядом медалей.

Память

В 1988 году имя Ветчинкина присвоено погранзаставе, которой он командовал, на её территории установлен его бюст и мемориальная доска.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• В боях за Молдавию. — Кишинев, 1970. — Кн. 3.
• Герои тревожных рассветов. — Киев, 1978.
• Герои-белгородцы. — 2-е изд. — Воронеж 1972.
• Граница рождает героев. — М., 1978.
• Коренев А. А. Пароль — подвиг. — Кишинев, 1968.
• Пограничная служба России : Энциклопедия : Биографии. — М., 2008.

Отрывок, характеризующий Ветчинкин, Кузьма Фёдорович

– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.