Качы, Мехмет Вехип
| Мехмет Вехип-паша | |
| тур. Mehmet Vehib Kaçı | |
 Мехмет Вехип (2-й справа-налево) и его старший брат Мехмет Бюлькат (3-й слева-направо). | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
сухопутные войска |
| Годы службы | |
| Звание |
паша |
| Сражения/войны |
Первая Балканская война
|
| Связи |
Эссад-паша |
Мехмет Вехип-паша, впоследствии взявший фамилию Качы (тур. Vehip Kaçı; 1877, Янина — 1940, Стамбул) — военный деятель Османской империи, генерал. Участник Балканских и Первой мировой войн. Был советником эфиопской армии во время вторжения итальянских войск.
Биография
Мехмет Вехип родился в 1877 году в Янине. Вехип родлися в семье мэра города (Его братом был известный политик Эссад-паша). В 1899 году Вехип окончил турецкую военную академию. После окончания училища, Вехип был зачислен в 4-ю армию, которая находилась в Йемене. В 1909 году Вехип переходит на службу в военное министерство. Затем назначен начальником кадетского корпуса и получил звание майора.
Во время Первой Балканской войны, Вехип участвовал в защите крепости Янина. 20 февраля 1913 года Вехип вместе с турецким гарнизоном сдался в плен греческим войскам под командованием Иоанниса Метаксаса. После окончания войны Вехип вернулся из плена и был назначен командиром 22-й пехотной дивизии, которая была расквартирована в Хиджазе.
После вступления Турции в Первую мировую войну, Вехип был назначен командиром 15-го армейского корпуса в Галлиполи. Затем Вехипа назначили командующим 2-й армией. Успех турецких войск в Дарданелльской битве привёл к назначению Вехипа командующим 3-й армией на Кавказе. В 1916 году армия Вехипа потерпела несколько поражений от русских войск. В 1918 года после выхода России из войны армия Вехипа перешла в наступление и вернула все потерянные территории. После окончания войны и подписания Турции перемирия с Антантой, Вехип вернулся в Стамбул.
Вехип-паша был начальником штаба эфиопской армии на Южном фронте. Вехип-паша разработал сильную укреплённую линию эфиопской армии, которая получила название Линия Гинденбурга (в честь оборонительной линии немецкой армии в Первой мировой войне). Однако итальянские войска в ходе битве при Огадене сумели прорвать эту линию. После этого Вехип покинул Эфиопию и вернулся в Стамбул. Умер в 1940 году и похоронен в Стамбуле.
Напишите отзыв о статье "Качы, Мехмет Вехип"
Ссылки
- [www.kimkimdir.gen.tr/kimkimdir.php?id=947 Вехип-паша на сайте «Кто есть кто?»] (тур.)
Отрывок, характеризующий Качы, Мехмет Вехип
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
