Вешкурцев, Пётр Филимонович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вешкурцев Пётр Филимонович
Принадлежность

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Генерал-лейтенант Корпуса корабельных инженеров
Командовал

Балтийский судостроительный завод

Сражения/войны

Русско-японская война

Награды и премии

Российской империи

Иностранные

Пётр Филимонович Вешкурцев (1858—1932) — кораблестроитель, участник русско-японской войны, флагманский корабельный инженер командующего флотом в Тихом океане адмирала С. О. Макарова, защитник Порт-Артура, в 1905—1913 годах начальник Балтийского судостроительного завода, член Морского учебного комитета, начальник кораблестроительного отделения Главного управления кораблестроения Морского министерства Российской империи, генерал-лейтенант Корпуса корабельных инженеров, с 1917 года — помощник начальника Морских сил Республики по технической части, с 1925 года — наблюдающий Морского регистра СССР.





Биография

Пётр Филимонович Вешкурцев родился 16 декабря 1858 года[1]. В службе с 1876 года. В 1879 году окончил Техническое училище Морского ведомства в Кронштадте и произведён в чин кондуктора Корпуса корабельных инженеров. С 1880 по 1904 годы работал в разных должностях кораблестроительной части Кронштадтского порта[1].

В 1882 году окончил кораблестроительное отделение Николаевской морской академии[1]. В 1884—1885 года участвовал в разработке и конкурсе на лучший проект небольших быстроходных бронепалубных крейсеров (проект получил третью премию), по типу которых иностранным фирмам были заказаны крейсеры «Боярин» и «Светлана»[2].

В 1895—1896 годах был командирован в Гавр (Франция) на судостроительную фирму «Форж э Шантье деля Медитерранне», наблюдающим за постройкой крейсера 1 ранга «Светлана». В сентябре 1898 года младший судостроитель П. Ф. Вешкурцев был включён в комиссию Кронштадтского порта по осмотру броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» после его длительного перехода из Владивостока в Кронштадт, а затем назначен наблюдающим за ремонтом корабля[3]

В 1900 году находясь в командировке в Копенгагене П. Ф. Вешкурцев по распоряжению Управляющего Морским министерством П. П. Тыртова ознакомился с проектом подводной лодки корабельного инженера судостроительной фирмы «Бурмейстер ог Вайн» Георга Ховгаарда, сделал подробные выписки и скопировал основные чертежи. Материалы, переданные им в Петербург в1901 году, были использованы при строительстве первой российской подводной лодки «Дельфин»[4].

В 1901 году Вешкурцев произведён в чин старшего судостроителя (в 1907 переименован в полковники Корпуса корабельных инженеров)[1].

Участие в Русско-японской войне

В 1904 году по приглашению адмирала С. О. Макарова перевёлся на Дальний Восток флагманским корабельным инженером командующего флотом в Тихом океане. Вместе с адмиралом Макаровым 24 февраля прибыл в Порт-Артур. В ходе Русско-японской войны 1904—1905 годов в Порт-Артуре вместе с Н. Н. Кутейниковым организовал скоростной ремонт повреждённых в бою от мин и торпед броненосцев, разработав технологию бездокового ремонта подводной части корпуса, для чего использовались им же сконструированные деревянные кессонапо примеру подводных конструкций, впервые в отечественной истории кораблестроения придуманных и созданных самоучкой-корабелом П. А. Титовым в 1884 году при ремонте винтового корвета «Витязь» без ввода в док[5]. Благодаря этому эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Севастополь», «Победа», крейсера «Паллада» и «Боян» были снова введены в строй всего за несколько недель[2]

Под руководством Вешкурцева был восстановлен миноносец «Бесшумный», который подорвался на японской мине 8 мая 1904 года. В результате взрыва на миноносце произошла деформация кормы и центровка гребных валов, практически полностью разрушен ахтерштевень. В плохо оснащённых порт-артурских мастерских выполнить ремонтные работы было сложно. По предложению Вешкурцева, кормовой набор выпрямили с помощью талрепов, домкратов и упоров. Вместо гребных валов натянули проволоку, и под неё подгоняли кронштейны, которые делали следующим образом: в течение нескольких часов их разогревали дровами на подвесной жаровне, а затем осторожно гнули домкратами или «мягкими» ударами. Вынужденно упрощенная и импровизированная технология обеспечила хорошую центровку гребных валов. 12 июля ремонт был завершен, а 19 июля «Бесшумный» вышел в море и показал хорошие ходовые качества[6].

9 августа 1904 года, после бомбардировки Порт-Артура перекидным огнём японской осадной 120-мм артиллерии, броненосец «Ретвизан» получил семь попаданий, причём одно из них в подводную часть. Через пробоину броненосец принял до 400 тонн воды. В течение ночи под руководством старшего корабельного инженера Вешкурцева пробоина была заделана железом и деревом с укреплением переборок смежных отделений. На утро броненосец вышел в море[7].

В 1905 году Вешкурцев вернулся в Россию и был назначен главным корабельным инженером Кронштадтского порта[1].

Начальник Балтийского завода

В сентябре 1905 года был назначен начальником Балтийского судостроительного завода, в этой должности проработал до 1913 года. Под руководство Вешкурцева П. Ф. на заводе была организована постройка подводных лодок типа «Барс», подводных заградителей «Амур», «Енисей». Тогда же были построены первые отечественные броненосцы «Андрей Первозванный» и «Император Павел I», начато строительство первых линейных кораблей дредноутного типа «Севастополь», «Петропавловск» и другие[2]. В 1907 году произведён в чин генерал-майора[1].

По ходатайству начальника завода генерал-майора П. Ф. Вешкурцева была построена Церковь Балтийского судостроительного и механического завода во имя Св. Николая Чудотворца[8]. В 1912 году на заводе был создан воздухоплавательный отдел для строительства дирижаблей. В 1914 году Вешкурцев был награждён Высочайше утверждённым Золотым жетоном Особого комитета по усилению военно-воздушного флота России[1].

Вешкурцев П. Ф. являлся членом Морского учёного комитета и членом правления треста николаевского судостроительного завода «Наваль» — «Руссуд»[2].

6 декабря 1913 года ему был присвоен чин генерал-лейтенанта Корпуса корабельных инженеров, 10 декабря того же года назначен на должность начальника Главного управления кораблестроения Морского министерства Российской империи[1]. Весной 1914 года курировал разработку проекта с 16" артиллерией по техническим заданиям Морского Генерального штаба[9].

С 1917 года — помощник начальника Морских сил Республики по технической части. В 1918 году организовал и возглавил первую судоподъемно-водолазную организацию, поднявшую затонувшее на реке Неве госпитальное судно «Народоволец». Позднее работал в «Судотресте», занимался использованием для нужд народного хозяйства недостроенных крейсеров. С 1925 года — наблюдающий Морского регистра СССР[2].

Пётр Филимонович Вешкурцев был женат, имел троих детей[1]. Умер 1932 году[2].

Награды

Иностранные

  • орден Почётного легиона, кавалер (Chevalier) (Франция, 1893);
  • орден Данеброг, кавалер (Дания, 1901)
  • орден Почётного легиона, Офицер (Officier) (Франция, 1902);
  • орден Почётного легиона, командор (Commandeur) (Франция, 1914);
  • орден Красного креста (Черногория, 1915)[1].

Напишите отзыв о статье "Вешкурцев, Пётр Филимонович"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Список личного состава судов флота, строевых и административных учреждений морского ведомства. Исправлено по 11 апреля 1916 года.. — Пт.: Типография Морского Министерства, в Главном Адмиралтействе, 1916. — С. 679.
  2. 1 2 3 4 5 6 Дмитриев В. В. Морской энциклопедический словарь в 3-х томах. — СПб.: Судостроение, 1991. — Т. 1 (А-И). — С. 219. — 504 с. — ISBN 5-7355-0281-6.
  3. Арбузов В. В. [keu-ocr.narod.ru/Nahimov/chap07.html Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов»]. — СПб.: Гангут, 2000. — С. 88-89. — 119 с. — ISBN 5-900786-25-0.
  4. Рассол И. Р. [www.navy.su/navysub1917/delfin/text/rassol.htm Подводная лодка "Дельфин"]. — СПб.: Гангут., 2000. — С. 4. — 48 с. — ISBN 5-85875-0540.
  5. Крылов А. Н. [vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/BIO/KRYLOV/KRYLOV_19.HTM Корабельный инженер-самоучка] // Морской сборник : Журнал. — 1940. — № 8. — С. 87-92.
  6. Афонин Н. Н., Балакин С. А. [wunderwafe.ru/Magazine/MK/2000_05/06.htm «Внимательный» и другие (порт-артурские миноносцы зарубежной постройки). В боях у Порт-Артура] // Морская Коллекция : Журнал. — 2000. — № 5.
  7. [www.rgavmf.ru/index.php?catid=58:2010-11-10-05-21-07&id=383:2010-11-17-10-00-35&Itemid=56&option=com_content&view=article Боевая летопись флота. Русско-японская война. Оборона Порт-Артура]. РГА ВМФ. Проверено 9 июня 2015.
  8. Цитович Г. А. [www.citywalls.ru/house12387.html?s=279fu2a34qnnsmis6t1l4s5m63 Храмы Армии и Флота. Историко-статистическое описание в двух частях]. — Пятигорск.: Типо-литография б. А. П. Нагорова., 1913.
  9. Виноградов С. В. [www.litmir.me/br/?b=129900&p=119 Последние исполины Российского Императорского флота]. — СПб.: Галея Принт, 1999. — С. 119. — 137 с. — ISBN 5-8172-0020-1.

Литература

  • Дмитриев В. В. Морской энциклопедический словарь в 3-х томах. — СПб.: Судостроение, 1991. — Т. 1 (А-И). — С. 219. — 504 с. — ISBN 5-7355-0281-6.
  • Мелуа А. И. Инженеры Санкт-Петербурга . Энциклопедия. — СПб.: Издательство Международного фонда истории науки, 1996. — С. 153. — 814 с. — ISBN 5-86050-081-5.
  • Доценко В. Д., Миронов В. Ф. Знаменитые люди Санкт-Петербурга: Биографический словарь. — СПб.: Д. А. Р. К., 2003. — С. 77-78. — 455 с. — ISBN ISBN 5-98004-002-1.
  • Доценко В. Д. Словарь биографический морской. — СПб.: Logos, 2000. — С. 79. — 456 с. — ISBN 5-87288-128-2.


Отрывок, характеризующий Вешкурцев, Пётр Филимонович

– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.