Вешшеленьи, Ференц

Ференц Вешшеленьи (венг. Ferenc Wesselényi 1605, Банска-Быстрица — 27 марта 1667, Словенска Люпча) — граф, венгерский военачальник и палатин Венгерского королевства .

Биография

Представитель знатной протестантской семьи из Нограда. Родился в семье Иштвана Вешшеленьи, советника императорского двора Фердинанда II.

Учился в иезуитской коллегии в г. Трнава, где принял католичество. Обладая огромной физической силой и буйным характером, решил заняться военной карьерой.

В молодости с армией Священной Римской империи Фердинанда III участвовал в нескольких сражениях против турок-османов.

Во главе венгерского отряда помогал королю польскому и великому князю литовскому Владиславу IV в Смоленской войне против русских. За активные действия был пожалован польским шляхетством и ценными дарами.

Весной 1627 командовал кавалерией Нограда, разгромившей турецкую армию, осаждающую замок в Шуранах. Там познакомился с дочерью коменданта замка Томаша Босняка, молодой и красивой вдовой Софьей, известной в народе как Муранская Венера, на которой женился в 1629 году и переехал с женой в более безопасное место, замок Стречно, который получил от короля Венгрии в качестве свадебного подарка. В 1630 у них родился сын Адам, а в 1633 — второй сын Ладислав. Любовь этой пары, богатая многими неожиданными поворотами, позже стал предметом многих легенд и литературных произведений.

Был возведен в графское достоинство Священной Римской империи и назначен комендантом замка Филяковский Град в Фулаке.

В 1644 году он с помощью своей будущей третьей жены Марии Чешки захватил Муранский замок. Узнав об этом, король Фердинанд оставил ему замки Мурань и Балога.

Узнав о супружеской неверности мужа с Марией Чешкой, его вторая жена, Софья Босняк, вскоре заболела и умерла в возрасте 35 лет.

В 1647 году он был назначен главным военачальником Верхней Венгрии (ныне Словакия). Воевал против шведов, а позже против князя Дьёрдя I Ракоци из Трансильвании.

15 марта 1655 Ференц Вешшеленьи был избран палатином Венгерского королевства в Братиславе. В этом качестве он присутствовал на коронации Леопольда I.

В 1660 году стал жупаном Гемера и Пешта.

В 1662 году принимал активное участие в политических дебатах по протестантским вопросам, выступая на стороне протестантской знати. В 1663 году воевал против турок.

В 1665 году присоединился к заговорщикам против императора, но умер до того, как заговор был обнаружен.

Его вдова был интернирована в Вену, а все его владения — конфискованы.

Награды

В 1662 году был награждён испанским орденом Золотого Руна.

Ссылки

• [mek.oszk.hu/01800/01885/html/index95.html Wesselényi Ferenc (1605—1667)] (венг.)

Отрывок, характеризующий Вешшеленьи, Ференц

Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.