Артефакт (археология)

Артефа́кт (лат. artefactum от arte – искусственно + factus – сделанный) — в археологии — объект, подвергнутый в прошлом направленному механическому воздействию, обнаруженный в результате целенаправленных археологических раскопок или какого-либо единичного, иногда случайного события. Примерами артефактов являются каменные инструменты, ювелирные изделия, оружие, керамика, постройки и их детали, угли древнего костра, кости, имеющие следы воздействия человека и др. Артефакты изучаются археологами, которые производят раскопки археологических памятников, исследуют и публикуют находки и результаты раскопок и восстанавливают по этим данным историческое прошлое человечества. Ценные с точки зрения науки или искусства артефакты демонстрируются в музеях и на выставках.

Терминология

Слово артефакт в русскоязычной литературе используется относительно недавно и является заимствованием из английского языка (англ. artifact, artefact), которое в свою очередь происходит от лат. ars (искусственно) + лат. factum (сделанное). Термин проник в первобытную археологию, а затем в другие отрасли археологии из биологии и медицины. Также в русскоязычной литературе для названия артефактов использовались или используются такие эквивалентные термины:

• вещественные источники. При использовании этого термина обычно подразумевается, что речь идёт об артефактах, которые не содержат каких-либо надписей. Артефакты, содержащие письмена, называют «письменными источниками».
• предметы материальной культуры. Здесь слово «культура» используется в том же смысле, что и в термине археологическая культура.
• археологические памятники. Этот термин имеет более широкое значение, археологическими памятниками также называются более крупные объекты, такие как, например, древнее поселение в целом. Археологическими памятниками чаще всего называются особо ценные артефакты.
• археологические находки. Среди них выделяются индивидуальные находки и массовые находки.

Применение термина артефакт в археологии в целом нельзя признать приемлемым из-за его семантики. Априорно очевидно, почти все археологические находки изготовлены человеком. Термин применяется только в случаях решения альтернативы происхождения предмета между объектами природного происхождения и объектами, выполненными человеком. При доказательстве изготовления предмета человеком, предмет признаётся артефактом.

См. также

• Исторические источники
• Археологический памятник
• Археологическая культура
• Неуместный артефакт

Литература

• Авдусин Д.А. Основы археологии. — Москва: Высшая школа, 1989. — 335 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-06-000015-X.
• Dark K.R. Theoretical archaeology. — New York: Cornell University Press, 1995. — 246 с. — ISBN 0801431255.

Отрывок, характеризующий Артефакт (археология)

– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.