Пратитья-самутпада
Прати́тья-самутпа́да (пали paṭiccasamuppāda IAST, санскр. प्रतीत्यसमुत्पाद, pratītyasamutpāda IAST), или теория взаимозависимого возникновения, — в буддийском учении — концепция причинности, разработанная в попытке уяснить причины страдания и способы избавления от него[1].
Содержание
Суть концепции
Есть различные формулировки концепции пратитья-самутпада. Например: «Когда есть это, то есть и то, если возникает это, то возникает и то, если это исчезает, то исчезает и то»[1]. Пратитья-самутпада постулирует, что в мире перерождений всё обусловлено; нет ни причин, ни следствий; определена не сущность явления, но лишь условия его возникновения и невозникновения[1].
Закону взаимозависимого возникновения подчинены отношения между дхармами в пространстве и времени[1]. Классическая схема, описывающая действие этого закона причинности, состоит из двенадцати звеньев-нидан. Современные буддологические исследования[какие?] говорят о том, что в истории буддизма были широко распространены также схемы из 9, 8 и 6 звеньев. Остаётся неясным, имела ли раннебуддийская концепция замкнутый характер (имело ли место обуславливание последним звеном первого).
Теория взаимозависимого возникновения, как пояснял Будда, позволяет избегать крайностей, во-первых, этернализма, то есть учения о том, что есть некая вечная реальность, не зависящая ни от каких условий, а во-вторых, нигилизма, то есть такой теории, которая признает возможность уничтожения всего существующего[2].
Мантра взаимозависимого возникновения
Происхождение мантры связано с историей, изложенной в Винае. Один из первых архатов-учеников Будды — Ашваджита — суммировал преподанное им учение в виде стихотворной строфы по просьбе Маудгальяны. Строфа, гласившая: «Все дхармы [явления] причинно происходят; эти причины объяснил Татхагата, объяснил также и их прекращение; таково учение великого шрамана», стала известна как мантра взаимозависимости и широко применяется в тибетском буддизме:
ཨོཾ་ཡེ་དྷ་རྨཱ་ཧེ་ཏུ་པྲ་བྷ་ཝཱ་ཧེ་ཏུནྟེ་ཥཱ་ནྟ་ཐཱ་ག་ཏོ་ཧྱ་ཝ་དཏ།ཏེ་ཥཱན་ཙ་ཡོ་ནི་རོ་དྷ་ཡེ་ཝཾ་ཝཱ་དཱི་མཧཱ་ཤྲ་མ་ཎ་ཡེ་སྭཱ་ཧཱ།
Ом е дхарма хету прабхава, хетунтешан татхагатохьявадат, тешам чаё ниродха, эвам вади махашраманае сваха
Критика
Буддолог Б. И. Кузнецов после изучения большого количества наиболее древних текстов выразил мнение о том, что теория взаимозависимого возникновения и некоторые другие основные буддийские концепции сформировались окончательно только в сарвастивадской буддийской школе. Более поздний характер основных буддийских концепций, по сравнению со временем жизни Будды, предполагают и некоторые другие исследователи[3].
Напишите отзыв о статье "Пратитья-самутпада"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [iph.ras.ru/elib/2415.html «Пратитья-самутпада»] — статья в Новой философской энциклопедии.
- ↑ С. Чаттерджи, Д.Датта. Философская подоплёка этического учения Будды.[psylib.ukrweb.net/books/chada01/txt04.htm#26] — В книге: С. Чаттерджи, Д.Датта. Древняя индийская философия. М.: «Издательство иностранной литературы», 1955.
- ↑ Лысенко, 2003, с. 45—46.
Литература
- Лысенко В. Г. [www.iph.ras.ru/uplfile/root/biblio/2003/Lysenko_Buddizm.pdf Ранний буддизм: религия и философия. Учебное пособие]. — М.: ИФ РАН, 2003. — 246 с. — ISBN 5-201-02123-9.
Ссылки
- [iph.ras.ru/elib/2415.html «Пратитья-самутпада»] — статья в Новой философской энциклопедии
|
Это заготовка статьи о буддизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пратитья-самутпада
– Не могу видеть эту женщину.– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
