Взбитые сливки
Взбитые сливки (иначе крем Шантийи или крем Шантильи (фр. Crème chantilly) — десерт, приготовленный из подслащённых взбитых сливок, иногда с добавлением ванили.
Считается, что этот десерт изобрёл Франсуа Ватель, метрдотель замка Шантийи в XVII веке.
Используется в приготовлении пирожных, тортов и других десертов. Часто подаётся вместе с мороженым и используется для приготовления десертов из мороженого. В продаже также встречается в металлической упаковке под давлением.
История создания десерта
Согласно распространённой легенде, взбитые сливки изобрёл Франсуа Ватель, метрдотель замка Шантийи в XVII веке. Однако было установлено, что название «крем Шантийи» впервые встречается только в 1784 г., когда этот десерт был подан баронессе Оберкирх в Версальском дворце (Parc de Versailles)[1]. А название Шантийи было использовано по причине того, что замок стал символом изысканной пищи.
Десерты из взбитых сливок
- Kakao mit Sahne 281104.jpg
Горячий шоколад со взбитыми сливками
- Cake from WHR(P).jpg
Бисквитное пирожное со взбитыми сливками и клубникой
Напишите отзыв о статье "Взбитые сливки"
Примечания
- ↑ "Naissance de la crème chantilly", Tables princières à Chantilly, du XVIIe au XIXe siècle, exhibit at the Musée Condé, 16 September 2006 - 8 January 2007 [www.institut-de-france.fr/minisite/tables/71_la_naissance_de_la_creme_chantilly.html]
См. также
- Crème fouettée ([webtv.ac-versailles.fr/restauration/?id=320 Vidéo «crème fouettée»])
- «Взбитые сливки» - балет Ратманского
|
Это заготовка статьи о еде или напитках. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Взбитые сливки
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
