Взгляд (телепрограмма)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Взгляд (передача)»)
Перейти к: навигация, поиск
Взгляд

Заставка Взгляда (1987—1991, 1993, 1997, 1999—2001)
Жанр

информационно-развлекательная программа

Автор(ы)

Анатолий Лысенко
Анатолий Малкин
Кира Прошутинская
Эдуард Сагалаев

Режиссёр(ы)

Андрей Разбаш
Анатолий Малкин
Иван Демидов
Игорь Иванов
Андрей Леонтьев
Татьяна Дмитракова
Михаил Селихов
Василий Антипов
Сергей Куракин
Сергей Герасименко-Холодный
Александр Куприн

Производство

Главная редакция программ для молодёжи ЦТ Гостелерадио СССР (1987—1990), Телекомпания ВИД (1990—1991, 1993, 1994—2001), Студия «Публицист» (1993, 1994—1995)

Ведущий(е)

Влад Листьев
Александр Любимов
Дмитрий Захаров
Александр Политковский
Сергей Ломакин
Владимир Мукусев
Артём Боровик
Владислав Флярковский
Евгений Додолев
Игорь Кириллов
Сергей Бодров-младший и другие

Начальная тема

Заставки программы: [www.youtube.com/watch?v=Uf-0x-Jadec (1987—1991)]

Композитор

Владимир Рацкевич
(1987—1991, 1993,
1999—2001),
Елена Дединская
(1994—1999)

Страна производства

СССР (1987—1991) — Россия Россия

Язык

русский

Количество сезонов

4 (1987—91), 7 (1994—2001)

Производство
Продюсер(ы)

Влад Листьев, Андрей Разбаш,
Святослав Селиванов,
Дмитрий Кончаловский

Место съёмок

Москва, Рига

Продолжительность

60 минут

Вещание
Телеканал(ы)

Центральное Телевидение СССР
ОРТ

Формат изображения

4:3 — SECAM

Формат звука

Моно

Период трансляции

с 2 октября 1987 года  по 23 апреля 2001 года

Премьерные показы

1987—1991
, 1 канал ЦТ

Повторные показы

2006-н.в.
, Ностальгия

Хронология
Последующие передачи

Тюрьма и воля

Ссылки
[www.vid.ru/programs/vzglyad .ru/programs/vzglyad]
IMDb ID 0335774

Взгляд — популярная телепрограмма Центрального телевидения (ЦТ) и Первого канала (ОРТ), одна из программ «изменивших представление россиян о телевидении»[1]. Главная передача телекомпании ВИDК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3284 дня]. Официально выходила в эфир со 2 октября 1987 года по апрель 2001 года. Ведущие первых выпусков программы: Олег Вакуловский, Дмитрий Захаров, Владислав Листьев и Александр Любимов. Наиболее популярная передача в 19872001 гг. Производитель — Главная редакция программ для молодёжи ЦТ Гостелерадио СССР (19871990) и Телекомпания ВИD5 октября 1990 года). В 1988—1991 годах сюжеты для программы делала телекомпания АТВ, а с 1994 по 1995 год программа выпускалась совместно со студией «Публицист» РГТРК «Останкино».





История

В апреле 1987 года на заседании ЦК КПСС было принято закрытое решение о создании молодёжной вечерней пятничной передачи[2], а уже в октябре в Молодёжной редакции ЦТ (Анатолий Лысенко, Эдуард Сагалаев, Анатолий Малкин, Кира Прошутинская) появилась вечерняя информационно-музыкальная передача для молодёжи «Взгляд». Тогда, в конце 80-х, идею такой передачи поддержал Александр Яковлев, секретарь ЦК КПСС по идеологии. Александр Кондрашов в своей рецензии на книгу Евгения Додолева «Битлы перестройки» отметил: «в оборот вернулось много неизвестных или забытых фактов: то, что родителями программы были Анатолий Лысенко и Эдуард Сагалаев, знали все, но то, что первые выпуски „рожали“ Кира Прошутинская и Анатолий Малкин, — нет»[3]). Чуть позже в эфире был объявлен конкурс на название программы. Однако, существует версия, что название передачи придумал Эдуард Сагалаев, который тогда возглавлял «молодёжку». Анатолий Лысенко рассказывает[4]:

Сверху, от Александра Николаевича Яковлева, прилетела идея делать молодёжную информационно-развлекательную программу. Он, в свою очередь, получил решение ЦК партии о том, что нужна такая передача. Чтобы она в каком-то смысле отвлекала молодёжь от прослушивания зарубежных радиостанций. Сагалаев вытащил старую сценарную заявку, предложил мне попробовать ещё раз. Я согласился

Формат передачи включал в себя прямой эфир из студии и музыкальные клипы. В условиях отсутствия на территории страны каких-либо музыкальных передач, транслировавших современную зарубежную музыку, это была единственная возможность увидеть клипы многих исполнителей, популярных в тот момент на Западе.

Вначале ведущих передачи было четверо: Владислав Листьев, Александр Любимов, Дмитрий Захаров и Олег Вакуловский. Затем Александр Политковский. Чуть позже к ним присоединились Сергей Ломакин и Владимир Мукусев. В качестве ведущих приглашались известные в ту пору журналисты Артём Боровик и Евгений Додолев:

Из газетного мира пришли во «Взгляд» Артём Боровик, проводивший очень нужную тему конверсии и проблем армии, и Евгений Додолев − автор ряда сенсационных сюжетов.

С 1988 или с 1989 по 1993 год производство программы «Взгляд» стало осуществляться телекомпанией ВИD, а программа стала представлять собой аналитическое ток-шоу.

Скандал разразился 26 декабря 1990 года, когда руководство Гостелерадио СССР запретило выход в эфир новогоднего выпуска «Взгляда». Председатель Гостелерадио СССР Леонид Кравченко мотивировал запрет нежелательностью обсуждения отставки министра иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе. 10 января 1991 года первый заместитель Председателя Гостелерадио СССР подписал приказ о приостановлении производства и выхода в эфир программы, означавший, по сути, запрет на выход в эфир[5].

26 февраля 1991 года перед гостиницей «Москва» прошла манифестация в защиту гласности с участием «взглядовцев», собравшая полмиллиона участников[6]. В апреле 1991 года вышел первый «Взгляд из подполья», который готовили Александр Любимов и Александр Политковский.

23 и 25 августа и 1991 года вышли специальные выпуски «Взгляда», посвящённые событиям 19-23 августа 1991 года.

С 1992 по 1993 год функцию программы «Взгляд» фактически выполняли четыре программы телекомпании ВИD: «Тема», «МузОбоз», «Красный квадрат» и «ПолитБюро»[7][8]. Причём в сюжетах последних двух программ использовался всеми известный «ромбик». В сентябре 1993 года «Красный квадрат» был закрыт, а уже в октябре было закрыто «ПолитБюро».

В 1993 году вышло два специальных выпуска «Взгляда» в формате ток-шоу. Первый выпуск, посвящённый референдуму «да-да-нет-да», вышел в апреле и его подготовили Александр Любимов, Владислав Листьев и Александр Политковский, а также Иван Демидов в качестве главного режиссёра. Второй выпуск, посвящённый новой политической элите России, вышел в июне.

27 мая 1994 года вышел в эфир «Взгляд с Александром Любимовым» в формате информационно-аналитической программы. Гостем первого выпуска стал Александр Солженицын, который в тот же день прибыл в Москву впервые после длительной эмиграции.[9]

Большое внимание программа уделяет разрастающемуся с ноября 1994-го года конфликту в Чеченской республике. Во время первой и второй чеченской войны Александр Любимов неоднократно вылетает в зону боевых действий.

Обновлённый «Взгляд» неоднократно поднимал проблемы морали, бедности, безработицы, пытался преодолеть «кризис веры», охвативший многих, и показывает незаурядных людей из среды фермеров, учителей, врачей и рабочих. Особое внимание уделяется борьбе с наркоманией. Своё первое интервью федеральному телевидению основатель фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман дал именно в этой программе.[10]

С октября 1996 года по 1999 год соведущим «Взгляда» был Сергей Бодров.

До 1998 года программа выходила поздно вечером по пятницам, с 1998 года поздно вечером по понедельникам.

В апреле 2001 года, после назначения Александра Любимова Первым заместителем Генерального директора ОРТ, программу пришлось закрыть. Это закрытие было неожиданным, поскольку ещё в начале 2001 года проводился кастинг на соведущего программы.

Значение

Программа «Взгляд» стала одним из символов перестройки. Она перевернула представление советских зрителей конца 1980-х о телевизионной журналистике и подаче новостных материалов. Раскованные молодые ведущие в почти домашней одежде, прямой эфир, острые материалы, современные видеоклипы в качестве «музыкальных пауз» — всё это разительно отличалось от строго отрежиссированных и прошедших цензуру новостных программ Центрального Телевидения, таких как, например, программа «Время». Выпуски были в основном посвящены злободневным, социальным темам сегодняшнего дня. В эфир в качестве гостей приглашались политические деятели и популярные в СССР и России люди. Программа пользовалась большой популярностью аудитории, выпуски широко обсуждались общественностью и в СМИ[11][12]. Даже 10 лет спустя «Огонёк» позиционировал ведущих как «народных героев»[13]. Иван Демидов, говоря о таком явлении как перестройка, замечал[14]:

Если опять вернуться к временам, когда начинался «Взгляд», — людям, которые управляли тогда страной, казалось, что нужно запрещать крамольные фразы о пленумах ЦК. А надо было запрещать майки на ТВ, острые стилевые моменты, новые разговоры — в этом и была бомба замедленного действия, в раскрепощении сознания.

22 сентября 2007 года весь коллектив был удостоен специальной премии ТЭФИ в честь 20-летия программы, изменившей российское телевидение.

Примечательно, что из 31 награждённого в честь юбилея «Взгляда» — 25 над передачей не работали никогда[15]. Владимир Мукусев отметил[16]:

На очередной тусовке под названием „Вручение ТЭФИ“ на сцену во главе с Любимовым поднялись люди, либо вообще никогда не имевшие отношения к „Взгляду“, либо ничего, кроме вреда, ему не принесшие. Ему-то и была вручена заветная статуэтка. Зачем это было сделано, стало ясно через год, когда Познер тоже получил ТЭФИ. Коммерческий ларек „ты мне — я тебе“ продолжает работать.

Тот же Владимир Мукусев подчеркивал, что передача „была сильна в первую очередь не журналистами, а гостями“[17]. Он же отмечал в одном из интервью[18]:

„Взгляд“ — это не только сюжеты. Он влиял на принятие властью серьёзнейших политических решений. Например, был предъявлен народу первый легальный советский миллионер — Артём Тарасов и партбилет его заместителя по кооперативу. Черным по белому там было написано: партвзносы за месяц 90 тысяч рублей. Это при средней зарплате в стране в 120 рублей. Грандиозный скандал привел к принятию принципиально нового закона о кооперации, создавшего правовую базу для перехода страны к многоукладной экономике и к реальному рынку.

В то же время Валерий Кичин спустя почти четверть века после закрытия программы (в 2012 году) отмечал[19][20]:

В знаменитой программе «Взгляд» первых лет перестройки улыбчивые молодые супермены — Любимов, Листьев, Политковский, Захаров, Додолев — предстали «рыцарями правды» и борцами за «новое телевидение». Смысл новизны, кроме разрешённой, но все равно вызывавшей уважение независимости суждений, был в особом ритме, в котором существовали динамичные молодые люди. Он был естественным, в нём было своё обаяние. Тогда он казался динамикой нового времени. Сегодня ясно, что это — мотыльковость, которая из модного стиля постепенно перерождалась в жизненную позицию. Ни на чём нельзя сосредоточиться более чем на пять минут. Надо спешить: какая к черту философия, нас ждёт очередной клип. Мысль, едва возникнув, зарезается на полуфразе, и уже никого не волнует, чем она завершится: наметили тему любой важности, отметились — и мимо. За полтора часа программа успевала поговорить обо всём — и ни о чём всерьёз. Но воспринимали её всерьёз. Как знак нового сознания. Как образ мысли поколения. Отражала ли она потребности общества? Несомненно. Она давала иллюзию прикосновения к предметам доселе запретным, охотно и задиристо разоблачала. Но дальше не шла. Её борьба состояла из мелких тычков-кусаний и никогда не переходила на уровень интеллектуальный, не стремилась разоблачённое осмыслить и тем дать обществу реальный толчок к самосовершенствованию.

Ведущие и режиссёры

В разное время ведущими были:

В программе также работали:

Значимые сюжеты

Социальный рок

Популярность социального рока в СССР отчасти была обеспечена программой «Взгляд». Сергей Ломакин в газете «Музыкальная правда» вспоминал[22]:

«Взгляд» эксплуатировал закономерный интерес публики к социальному року. И показал массовой публике лучшие команды: «ДДТ», «Наутилус Помпилиус», «Кино». Это была настоящая гражданская поэзия, и мы пробили этой музыкой брешь в цензурной стене... На т.н. «большой» планёрке в Останкино один из музыкальных редакторов однажды сказал: «Огромное спасибо «Взгляду» за то, что он открыл стране советский рок». Бутусов, Цой, Шевчук – это литература неравнодушных людей. Тогда музыка делала революцию….

Гдлян и Иванов

Вот как об этом воспоминали четверть века спустя[23]:

В августе 1988 года следователи Гдлян и Иванов неожиданно выступили по Центральному телевидению в программе «Взгляд», и сообщили, что после XIX Всесоюзной конференции КПСС уже дважды проверялись материалы уголовного дела, но вывод один и тот же: имеются все основания для привлечения ряда делегатов конференции к уголовной ответственности… Несколько слов о самой программе «Взгляд», в которой выступили Гдлян и Иванов. Программа «Взгляд» была одной из самых популярных на советском телевидении в 1987—1991 годах, и отличалась резко критическим настроем в отношении советской системы, там критиковали всё и всех (не критиковали только демократов).

Советские военнопленные в Афганистане

Тот же Сергей Ломакин отмечал:

Мы первыми подняли вопрос о наших военнопленных в Афганистане. Саша Бархатов поехал в Пакистан и показал крупным планом этих ребят, еле передвигающих ноги. Программа «Время» этот сюжет не дала, а «Взгляд» дал. Мы же занимались «афганскими» инвалидами.

Захоронение В. И. Ленина

В эфире программы режиссёр «Ленкома» Марк Захаров впервые сказал о необходимости захоронения Владимира Ильича Ленина и сжёг свой партийный билет члена КПСС[24][25].

Скандал в ЦДЛ

18 января 1990 года в Центральном доме литератора (ЦДЛ) общество «Память» выступило против членов общества «Апрель» («писатели в поддержку перестройки»). Тогда был избит литератор Анатолий Курчаткин. Об этой истории в своих книгах позднее писали участники события, в частности писатель Александр Рекемчук[26]:

Газеты и еженедельники пестрели сенсационными сообщениями о погроме… 23 января Анатолия Курчаткина и меня пригласили для участия в программе «Взгляд». В ту пору «Взгляд» имел неслыханную популярность. Его смотрели по системе «Орбита» десятки миллионов зрителей на пространстве от Сахалина до Балтики, от Норильска до Ферганы. Вели передачу молодые журналисты Влад Листьев, Артём Боровик, Владимир Мукусев, Александр Политковский, Евгений Додолев.

Впервые телезрителям показали кадры, снятые Стеллой Алейниковой-Волькенштейн в тот вечер. Потом был вопрос: что это такое? У меня сохранилась аудиозапись передачи: «Курчаткин. …Одна страшная вещь: мы имеем дело с той разновидностью национального сознания, которую можно назвать словом „черный национализм“. Рекемчук. Мы давно и, пожалуй, напрасно прибегаем к эвфемизмам, говоря об этом явлении. Мы явно избегаем произносить слово „фашизм“. Вот почему мы предпочитаем говорить обиняками. Но нужно называть вещи своими именами: это движение политическое, фашистское». Потом было множество телефонных звонков от тех, кто смотрел и слушал этот выпуск «Взгляда». Одни высказывали поддержку. В их числе был Юрий Нагибин: «Ты сказал то, что надо было сказать давно». Другие же, не представляясь, не ввязываясь в спор, просто крыли меня трехэтажным матом.

По возвращении из Киева я буду вызван повесткой в суд, в качестве свидетеля по делу Осташвили-Смирнова.

Сюжет о лошади

Владислав Листьев и Татьяна Дмитракова сделали в своё время сюжет о юноше, который «взял в СК МАИ после полученной травмы ноги лошадь и поселил её в московской квартире (Волоколамское ш. 8) на первом этаже, с желанием её вылечить. Юношу звали Петя Малышев. Позже он уехал добровольцем в Молдавию, а потом в Сербию, где погиб. А лошадь потом отдали на КСБ БИТЦА» (жюри фестиваля в Монтрё присудило сюжету высшую премию)[27].

Отражения в культуре

В музыке

  • Телепрограмме «Взгляд» была посвящена песня «Ох уж этот „Взгляд“» (исп. Сергей Минаев, Владимир Маркин и Валерий Панков)[28]. Песня представляет собой кавер на песню Shy Shy Sugarman германского поп-трио Jack’s Project[29].
  • Игорь Тальков упомянул программу в песне «Метаморфоза», описывающей резкое изменения политических взглядов публичных людей во время перестройки:
Обрядился в демократа

Старый брежневский «пират»,
Комсомольская бригада

Назвалась программой «Взгляд»,
  • Сольный альбом Андрея Макаревича «У ломбарда» (1991 год) открывает песня «Пооткрыли вновь церквей», в которой есть строчка:
Я бы был ужасно рад слышать ваше мнение,
Только молча гость сидел, попивал вино

Да смотрел программу «Взгляд», депутатов прения,

На часы взглянув, зевнул и вылетел в окно.
  • В 1994 году Андрей Макаревич написал песню «Посвящение ВИDу», которая начинается так:
На исходе заката когда-то,

Может, год, может, больше назад
Как робел я от Вашего «Взгляда»,

Как любил Ваш задумчивый «Взгляд».

В кинематографе

Напишите отзыв о статье "Взгляд (телепрограмма)"

Примечания

  1. [lenta.ru/articles/2015/04/01/1tv/ Как Первый канал задавал тон отечественному ТВ: ТВ и радио: Интернет и СМИ: Lenta.ru]
  2. [argumenti.ru/culture/2012/04/171582 «Взгляд»: как клоунада стала оружием в холодной войне]. Культура. «АН-online» (18 апреля 2012). Проверено 13 июня 2013. [www.webcitation.org/6HM5hTMdW Архивировано из первоисточника 14 июня 2013].
  3. [www.lgz.ru/article/17359/ Сайт «Литературной газеты»]
  4. [www.mediascope.ru/node/287 Телепрограмма «Взгляд» в исторической перспективе]
  5. [www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=265791 «„Взгляд“ снова не вышел» журнал «Власть» № 1(51) от 31.12.1990] ссылка проверена 17 марта 2009
  6. [kp.ru/daily/25816.3/2794192/ «Комсомольская правда»]
  7. [lyubimov.com/site/bio1 Официальный сайт Александра Любимова. Биография. Часть первая].
  8. Константин Кеворкян. [www.youtube.com/watch?v=rnDH6MBbBVc Репортаж харьковской телекомпании "Тонис" о телекомпании ВИD]. YouTube.
  9. Александр Любимов. [www.youtube.com/watch?v=y_wfyqUOxeo Первый выпуск обновлённого "Взгляда"]. YouTube (27 мая 1994 года).
  10. [lyubimov.com/site/bio2 Официальный сайт Александра Любимова. Биография. Часть вторая].
  11. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=116096 «Телекомпания „ВИД“ вчера и сегодня», газета «Коммерсантъ» № 156(874) от 26.08.1995] ссылка проверена 17 марта 2009
  12. [www.echo.msk.ru/programs/tv/55185/ «Программа, изменившая российское телевидение». К 20-летию проекта. В студии: Анатолий Лысенко, Дмитрий Захаров, Александр Политковский 30 сентября 2007: «Эхо Москвы»] ссылка проверена 17 марта 2009
  13. [ogoniok.com/archive/1997/4522/39-04-07/ 10 ЛЕТ МЕНЯЯ ВЗГЛЯД НА МИР]
  14. [text.newlookmedia.ru/?p=3688#more-3688 Телевизионный продюсер]
  15. [criminalzp.com/?p=466 Запорожский Криминал « Владимир Мукусев, 15 лет спустя смерти Влада Листьева]
  16. [text.newlookmedia.ru/?p=5750#more-5750 Мукусев. 20 лет спустя]
  17. [www.internews.kz/newsitem/28-10-2010/13102 Владимир Мукусев: „В прямом эфире сегодня редко рождается мысль“]
  18. [www.mospravda.ru/issue/2011/03/10/article26559/ Мосправда]
  19. [valery-kichin.livejournal.com/293634.html Валерий Кичин — Эффект бумеранга]
  20. [www.newlookmedia.ru/?p=21350#more-21350 » Эффект бумеранга : Мнение, политика : Издательский Дом «Новый Взгляд»]
  21. [www.trud.ru/article/22-11-2007/123430_nikolaj_tsiskaridze_chtoby_vykljuchit_mozgi_igraju.html НИКОЛАЙ ЦИСКАРИДЗЕ: «Чтобы выключить мозги, играю на компьютере»]
  22. [text.newlookmedia.ru/?p=7488#more-7488 Интервью газете «Музыкальная правда» (28 мая 2010)]
  23. [itogi-2012.ru/?p=1409 Истинные причины развала СССР]
  24. [www.odnako.org/magazine/material/show_16797/ Коты системы. Немартовские, кастрированные — Евгений Додолев — Журнал «Однако» номер #07 (116)]
  25. [www.newlookmedia.ru/?p=18901 " Коты системы. Немартовские, кастрированные : «Новый Взгляд» : Евгений Ю. Додолев]
  26. [az.lib.ru/r/rekemchuk_a_e/text_0010_mamonty.shtml Lib.ru/Классика: Рекемчук Александр Евсеевич. Мамонты]
  27. [www.newlookmedia.ru/?p=23170 " Метка предательства : «Новый Взгляд» : Евгений Ю. Додолев]
  28. [www.youtube.com/watch?v=0beBodmH7IU Сергей Минаев, Владимир Маркин и Валерий Панков — Ох уж этот ВЗГЛЯД (1988) — YouTube]
  29. [www.youtube.com/watch?v=az6bW7uZnro Jack`s Project — Shy Shy Sugarman (Eurotops) (Full) — YouTube]

См. также

Ссылки

  • Vsglyad (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • Vsglyad (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [web.archive.org/web/20071215072943/www.vid.ru/programs/vzglyad/ Сайт Телекомпании ВИD (web.archive)]
  • [www.youtube.com/watch?v=Fr1ERj47rfs Сюжет программы «Взгляд» о привилегиях]
  • [www.youtube.com/watch?v=E0xWpDvVPkI Сюжет Рен-ТВ о программе «Взгляд»]
  • [www.youtube.com/watch?v=q3otha3TCso Сюжет программы «Взгляд» о коррупции в СССР]
  • Евгений Додолев [www.pnp.ru/newspaper/20100122/1791.html «В КАДРЕ ВСЕСОЮЗНАЯ ЖАЛОБНАЯ КНИГА»] // «Парламентская газета» : газета. — Москва, 2009. — № 02. — С. 17.
  • [www.mk.ru/social/article/2010/02/28/438630-pristrastnyiy-rekviem.html Пристрастный реквием]
  • [www.vmdaily.ru/article.php?aid=92045 Александр Политковский: «Листьев снял свой сюжет моей камерой»]
  • [doska.kp.ru/photo/gallery/28815/ Редкие фото сотрудников «Взгляда» на сайте «Комсомольской правды»]
  • [1001material.ru/4544.html Программа «ВЗГЛЯД»]

Отрывок, характеризующий Взгляд (телепрограмма)

По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.