Бомба

Сюда перенаправляется запрос «Взрывное устройство». На эту тему нужна отдельная статья.

Бомбы — название обширного ряда типов боеприпасов и взрывных устройств. Большинство бомб предназначены для поражения наземных, подземных и морских целей (в период Второй мировой войны в СССР применялись также небольшие бомбы, предназначенные для поражения воздушных целей — они назывались авиационными гранатами), но существуют и многочисленные классы бомб (в основном авиационных) для решения других задач (постановки дымовых завес, освещения местности, фотографирования, подачи сигналов, пропаганды и учебных целей).

Этимология

Русское слово «бомба» происходит от греч. βόμβος (bombos), ономатопеи, звукоподражательного слова, имевшего в греческом языке примерно то же значение, что в русском — слово «бабах». В европейской группе языков термин имеет тот же корень «bomb» (нем. bombe, англ. bomb, фр. bombe, исп. bomba), источником которого, в свою очередь, является лат. bombus, латинский аналог греческой ономатопеи.

По одной из гипотез, первоначально термин ассоциировался со стенобитными орудиями, которые сначала издавали страшный грохот, и лишь потом производили разрушения. В дальнейшем, с совершенствованием технологий ведения войны, логическая цепочка война — грохот — разрушения стала ассоциироваться с иными видами оружия. Второе рождение термин пережил в конце XIV — начале XV века, когда на арену войны вышел порох. В те времена технический эффект его применения был ничтожно мал (особенно в сравнении с достигшими совершенства механическими видами метательного оружия), однако производимый им грохот являлся экстраординарным явлением и часто оказывал на противника эффект, сравнимый с ливнем стрел.

История

В период до Первой мировой войны включительно бомбами назывались тяжёлые разрывные (по современной терминологии — фугасные и осколочно-фугасные) артиллерийские снаряды, предназначенные для стрельбы из мортир всех калибров (но не мортирок!), тяжёлых гаубиц и тяжёлых пушек, а также морских бомбических орудий (впрочем, последние вышли из употребления ещё в XIX веке). Бомба для гладкоствольного орудия представляла собой пустотелое ядро, начинённое порохом, с деревянной дистанционной трубкой, также начинённой порохом и вставлявшееся в отверстие — «очко»; вокруг отверстия были две скобы («уши»), за которые бомбу поднимали особыми крючками при заряжении. Вставлялась в ствол дистанционной трубкой вниз и воспламенялась от пороховых газов. В Российской империи бомбой считался гаубичный и пушечный разрывной снаряд весом 1 пуд (для гладкоствольного орудия, стреляющего круглыми ядрами, это округлённо соответствует калибру 196 мм.) и более (снаряды весом от 1 артиллерийского фунта до пуда назвались гранатами, а менее одного артиллерийского фунта — пулями) а также, как уже говорилось, мортирный снаряд любого веса (в русской артиллерии применялись мортиры калибром 1/4 пуда (120 мм), 1/2 пуда (152 мм), 1 пуд (196 мм), 2 пуда (245 мм.), 3 пуда (273 мм) и 5 пудов (333 мм). Бомбы были изобретены французом Бернаром Рено д’Элиснгаре, по прозвищу «Маленький Рено», и впервые применены в войне Франции с алжирскими пиратами для бомбардировки города Алжир (28 октября 1681 г.). В России они были впервые использованы в 1696 году при взятии турецкой крепости Азов. Для переноски крупных бомб использовалось специальное приспособлением получившее название «бомбонос».

В начале ХХ в. бомбами или бомбочками в обиходе называли также ручные гранаты и винтовочные (ружейные) гранаты. При этом выражение «аэропланная бомба» первоначально означало, собственно, тяжелую ручную гранату, которую сбрасывали с аэропланов лётчики. Кроме того, в первой половине ХХ в. в России/СССР и Германии бомбами назвали также надкалиберные боеприпасы к полевым бомбометам, а в России/СССР — иногда также и артиллерийские (минометные) мины. Наконец, широко распространено применение термина «бомба» для обозначения самодельных взрывных устройств (как метательных, так и инженерных/закладываемых или применяемых в качестве мин-«сюрпризов»), использумемым партизанами и террористами — хотя правильнее назвать их ручными гранатами, минами и фугасами.

В начале ХХ в. бомбами назывались и некоторые разновидности резервуаров для хранения сжатого газа, в частности, для «веселящего газа» (закиси азота, применяемой для наркоза).

Классификация бомб

Бомбы подразделяются:

1. по назначению — на боевые и небоевые. К последним относятся дымовые, осветительные, фотоавиабомбы (осветительные для ночного фотографирования), дневные (цветного дыма) и ночные (цветного огня) ориентирно-сигнальные, ориентирно-морские (создают цветное флюоресцентное пятно на воде и цветной огонь; на Западе ориентирно-сигнальные и ориентирно-морские авиабомбы имеют общее название маркерных), агитационные (начинены пропагандистским материалом), практические (для учебного бомбометания — не содержат взрывчатого вещества или содержат очень малый его заряд; не содержащие заряда практические авиабомбы чаще всего изготовляются из цемента) и имитационные (имитируют ядерную бомбу);
2. по типу действующего материала — на обычные, ядерные, химические, токсинные, бактериологические (традиционно бомбы, снаряженные болезнетворными вирусами или их носителями, также относятся к категории бактериологических, хотя строго говоря вирус — это не бактерия);
3. по характеру поражающего воздействия:
   • осколочные (поражающее действие преимущественно осколками);
   • осколочно-фугасные (осколками, фугасным и бризантным действием; на Западе такие боеприпасы называются бомбами общего назначения);
   • фугасные (фугасным и бризантным действием);
   • проникающие фугасные — они же фугасные толстостенные, они же (западное обозначение) «сейсмические бомбы» (бризантным действием);
   • бетонобойные (на Западе такие боеприпасы называются полубронебойными) инертные (не содержат заряда взрывчатого вещества, поражая цель только за счет кинетической энергии);
   • бетонобойные разрывные (кинетической энергией и бризантным действием);
   • бронебойные разрывные (также кинетической энергией и бризантным действием, но имеющие более прочный корпус);
   • бронебойные кумулятивные (кумулятивной струей);
   • бронебойно-осколочные/кумулятивно-осколочные (кумулятивной струей и осколками);
   • бронебойные на основе принципа «ударного ядра»;
   • зажигательные (пламенем и температурой);
   • фугасно-зажигательные (фугасным и бризантным действием, пламенем и температурой);
   • осколочно-фугасно-зажигательные (осколками, фугасным и бризантным действием, пламенем и температурой);
   • зажигательно-дымовые (поражающее воздействие пламенем и температурой; кроме того, такая бомба производит задымление местности);
   • отравляющие/химические и токсинные (отравляющим веществом/ОВ);
   • отравляюще-дымовые (официально эти бомбы назвались «курящиеся авиационные бомбы ядовитого дыма»);
   • осколочно-отравляющие/осколочно-химические (осколками и ОВ);
   • инфекционного действия/бактериологические (непосредственно болезнетворными микроорганизмами или их носителями из числа насекомых и мелких грызунов);
   • Обычные ядерные (сначала назывались атомными) и термоядерные бомбы (первоначально в СССР их назвали атомно-водородными) традиционно выделяются в отдельную категорию не только по действующему материалу, но и по поражающему воздействию, хотя, строго говоря, их следует считать фугасно-зажигательными (с поправкой на дополнительные поражающие факторы ядерного взрыва — радиоактивное излучение и радиоактивные осадки) сверхбольшой мощности. Однако существуют и «ядерные бомбы усиленной радиации» — у них главным поражающим фактором является уже радиоактивное излучение, конкретно — образующийся при взрыве поток нейтронов (в связи с чем такие ядерные бомбы получили обиходное название «нейтронных»).
   • Также в отдельную категорию выделяют объемно-детонирующие бомбы (известны также как бомбы объемного взрыва, термобарические, вакуумные и топливные).
4. по характеру цели (такая классификация применяется не всегда) — например противобункерные (Bunker Buster), противолодочные, противотанковые и мостовые авиабомбы (последние предназначались для действия по мостам и виадукам);
5. по способу доставки к цели — ракетные (бомба в этом случае используется в качестве боевой части ракеты), авиационные, корабельные/катерные, артиллерийские;
6. по массе, выраженной в килограммах или фунтах (для неядерных бомб) либо мощности, выраженной в килотоннах/мегатоннах) тротилового эквивалента (для ядерных бомб). Следует отметить, что калибр неядерной бомбы — это не её фактический вес, а соответствие габаритам некоего стандартного средства поражения (которым обычно принимается фугасная авиабомба того же калибра). Расхождение между калибром и весом может быть весьма большим — например осветительная авиабомба САБ-50-15 имела 50-кг калибр при весе всего 14,4-14,8 кг (расхождение в 3,5 раза). С другой стороны, авиабомба ФАБ-1500-2600ТС (ТС — «толстостенная») имеет 1500-кг калибр при весе целых 2600 кг (расхождение в более чем 1,7 раза);
7. по конструкции боевой части — на моноблочные, модульные и кассетные (первоначально последние именовались в СССР «ротативно-рассеивающими авиационными бомбами»/РРАБ).
8. по управляемости — на неуправляемые (свободнопадающие, по западной терминологии — гравитационные — и планирующие) и управляемые (корректируемые).

Реактивные глубинные бомбы, фактически — неуправляемые ракеты с боевой частью в виде глубинной бомбы, состоящие на вооружении ВМФ России и ВМС ряда других стран классифицируются по дальности стрельбы (в сотнях метров) — например РГБ-60 (РГБ — реактивная глубинная бомба) выстреливается (впрочем, правильнее сказать — запускается) из реактивной бомбомётной установки РБУ-6000 на дальность до 6000 м, РГБ-10 из РБУ-1000 — на 1000 м и т. д.

Развитие технологий производства бомб и новые виды бомб

• Управляемая авиационная бомба
• Ядерное оружие
• Термоядерное оружие
• Нейтронное оружие
• Объемно-детонирующая (вакуумная) бомба
• Графитовая бомба

См. также

• Авиационная бомба
• Характеристическое время
• Прыгающая бомба
• Самодельное взрывное устройство

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Бомба

Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал: