Взрывы в Риге в 1998 году

Взрывы в Риге в 1998 году — серия взрывов, произошедшая в Риге, Латвия в 1998 году и вызвавшая кризис в латвийско-российских отношениях, а также политические последствия в самой Латвии. Эти взрывы, будучи одними из первых в истории независимой Латвии предполагаемыми терактов, тема провокаций и возможная причастность крайне правых групп активно обсуждались в СМИ. Правительство США осудило взрывы, а премьер-министр Латвии Гунтарс Крастс заявил, что они являются попыткой дестабилизировать страну. Один взрыв, связь которого с рижскими не исключена, произошёл также в Москве.

Взрывы в Риге

2 апреля в 1:50 мощный взрыв произошёл у единственной действующей синагоги Латвии, Пейтау-шул. Зданию был нанесён значительный ущерб. Через четыре дня взрывное устройство, изготовленное из пластиковой взрывчатки, сработало в мусорной урне у российского посольства. В обоих случаях пострадавших не было. Взрыв у синагоги стал вторым покушением на неё — первый теракт произошёл 6 мая 1995 года, но тогда мощность бомбы была меньше.

Через несколько дней в портовом городе Лиепая неизвестные повредили мемориал жертвам Холокоста.

Взрыв в Москве

13 мая 1998 бомба взорвалась у синагоги ХАБАД в Марьиной Роще в Москве, серьёзно повредив здание и припаркованные около него машины. Были легко ранены два человека в одном из соседних домов. Внутри синагоги, деревянная предшественница которой сгорела дотла в 1993 году, никто не пострадал. Журналисты связывали этот взрыв с атаками в Риге, хотя отмечалось, что он был проведён на гораздо более высоком уровне.

Латвийско-российский кризис

Кризис в двусторонних отношениях начался ещё до взрывов в Риге, однако они привели к эскалации напряжённости.

3 марта: Около 1000 преимущественно русских демонстрантов устроили митинг в центре Риги. Он был разогнан полицией.

4 марта: Российские лидеры осудили полицию за применение силы. Латвийский премьер-министр выступил в её защиту.

6 марта: Российский премьер-министр Виктор Черномырдин открыто критикует Гунтарса Крастса.

16 марта: Марш 500 ветеранов легиона Waffen-SS в Риге. Российская реакция полна негодования.

28 марта : Демонстрация у посольства Латвии в Москве. Критика со стороны Юрия Лужкова, который заявил, что латвийские русские превращены в рабов.

1 апреля: Министерство экономики Латвии заявило, что Россия уже де-факто применяет санкции — ограничения в торговле продовольствием и рыболовстве в российских водах, которые уже стоили Латвии $300,000,000.

2 апреля: Первый взрыв происходит у синагоги. Никто не берёт на себя ответственность. Уволен глава полиции, Латвия просит ФБР о помощи в расследовании.

3 апреля: Совет безопасности Латвии обсуждает отставки в армии и полиции, которые считает необходимыми из-за соответственно участия в параде ветеранов СС и просчетов в области обеспечения безопасности.

4 апреля: Президент Ульманис выражает опасения, что отражение действительности в СМИ может негативно повлиять на перспективы вступления страны в ЕС.

6 апреля: Второй взрыв. Небольшое взрывное устройство сработало в мусорной урне у посольства России в центре Риги. Москва обвиняет Латвию в экстремизме, латвийская пресса ФСБ в провокации.

8 апреля: Крупнейшая из партий, входящих в коалицию, Saimnieks, объявила о том, что покидает правительство. Её представители критикуют премьер-министра за ухудшение отношений с Россией.

Расследование

Виновные не были установлены.

Отрывок, характеризующий Взрывы в Риге в 1998 году

– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.