Взрывы посольств США в Африке

Взрывы посольств США в Африке
Последствия взрыва в Найроби
Место атаки	Найроби; Дар-эс-Салам.
Цель атаки	американские граждане
Дата	7 августа 1998 года
Оружие	бомбы
Погибшие	213 в Найроби; 11 в Дар-эс-Саламе
Раненые	4000 в Найроби; 85 в Дар-эс-Саламе
Подозреваемые	Аль-Каида

Взрывы посольств США в Африке — синхронные террористические акции, совершённые 7 августа 1998 года в Найроби (столица Кении) и Дар-эс-Саламе (столица Танзании на тот момент), объектами которых стали посольства США в этих странах.

Взрывы

Оба взрыва произошли практически одновременно, в 10 часов 45 минут утра по местному времени 7 августа 1998 года. Наиболее тяжёлыми были последствия теракта в Найроби, где американское посольство располагалось в центре города: там погибло 213 человек и около 4000 получили ранения различной степени тяжести. В Дар-эс-Саламе погибло 11 и было ранено 85 человек. Здания обоих посольств получили значительные повреждения. Хотя теракты были направлены против американских граждан, жертвами взрывов стали только 12 американцев (все — в Найроби). Кроме них, в числе погибших были 32 кенийца и 8 танзанийцев, работавших в посольствах. Основную часть жертв составляли прохожие и жители близлежащих домов.

Организаторы

Ответственность за террористические акции взяла на себя ранее неизвестная организация «Исламская армия освобождения святых мест». Интересно отметить, что теракты произошли в восьмую годовщину прибытия первых американских военных подразделений в Саудовскую Аравию во время агрессии Ирака против Кувейта (7 августа 1990 года).

По мнению американских разведывательных служб, ответственность за взрывы посольств несёт организация «Аль-Каида». В частности, свою связь с этой организацией признал арестованный позднее Хафлан Хамис Мохаммед, занимавшийся подготовкой взрыва в Дар-эс-Саламе. Именно после взрывов посольств в Африке «Аль-Каида» впервые привлекла к себе значительное внимание, а её лидер Усама бен Ладен попал в список десяти самых разыскиваемых ФБР преступников и получил прозвище «террорист № 1». Сам бен Ладен в интервью журналу «Тайм» 22 декабря 1998 года так прокомментировал обвинения в свой адрес:

Международный Исламский Джихад объявил джихад против США и их союзников, и эти акции произошли с Божьей помощью. Если подстрекательство к джихаду против евреев и американцев рассматривается как преступление, тогда я — преступник. Наша задача — призывать к джихаду, и с Божьей помощью мы это делаем.

Последствия

В ответ на теракты ВМС США провели 20 августа 1998 года операцию возмездия Infinite Reach, в ходе которой крылатыми ракетами были атакованы фармакологическая фабрика в Судане и тренировочные лагеря Аль-Каиды в Афганистане.

В мае 2001 года четыре человека, связанные с Аль-Каидой и подозреваемые в причастности к совершению терактов в Африке, были приговорены к пожизненному лишению свободы.

США потратили 4,3 млн долларов на помощь жертвам трагедии и на восстановление центральной части Найроби. Некоторые пострадавшие считали, что этого недостаточно, и подали иск на правительство США с требованиями компенсаций, который был отклонён.

Ссылки

• [www.agentura.ru/terrorism/dosie-laden/ Досье премьер-министра Великобритании Тони Блэра]

Отрывок, характеризующий Взрывы посольств США в Африке

От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.