Взрыв Boeing 747 над Локерби

Рейс 103 Pan American
Компьютерная реконструкция теракта (момент взрыва бомбы)
Общие сведения
Дата	21 декабря 1988 года
Время	19:03 UTC
Характер	Падение с эшелона, разрушение в воздухе
Причина	Террористический акт
Место	над Локерби (Шотландия)
Координаты	55°06′55″ с. ш. 3°21′30″ з. д.55.1155528° с. ш. 3.3585250° з. д. / 55.1155528; -3.3585250
Погибшие	270 (259 в самолёте + 11 на земле)
Воздушное судно
Разбившийся самолёт за 10,5 лет до катастрофы
Модель	Boeing 747-121
Имя самолёта	Clipper Maid of the Seas
Авиакомпания	Pan American
Пункт вылета	Хитроу, Лондон (Великобритания)
Пункт назначения	Международный аэропорт имени Джона Кеннеди, Нью-Йорк (США)
Рейс	PA103
Бортовой номер	N739PA
Дата выпуска	25 января 1970 года (первый полёт)
Пассажиры	243
Экипаж	16
Выживших	0

См. также: Рейс 103

Взрыв Boeing 747 над Локерби — крупная авиационная катастрофа, произошедшая 21 декабря 1988 года. Авиалайнер Boeing 747-121 авиакомпании Pan American совершал рейс PA103 по маршруту Лондон — Нью-Йорк, но через 58 минут после взлёта в его грузовом отсеке в носовой части произошёл взрыв пластичной взрывчатки семтекс. Авиалайнер от взрыва полностью разрушился и его горящие обломки рухнули на город Локерби (Шотландия). Погибло 270 человек (259 на борту самолёта (243 пассажира и 16 членов экипажа) и 11 на земле).

Самолёт

Boeing 747-121 (регистрационный номер N739PA, заводской 19646, серийный 015) был выпущен в 1970 году (первый полёт совершил 25 января), став 15-м построенным Boeing 747. 15 февраля того же года был передан авиакомпании Pan American, в которой получил имя Clipper Maid of the Seas (первоначально Clipper Morning Light). Он был передан Pan American через месяц после того, как она стала использовать Boeing 747 на своих рейсах. Оснащён четырьмя двигателями Pratt & Whitney JT9D-7A. На день катастрофы совершил 16497 циклов «взлет-посадка» и налетал 72464 часа.

Экипаж и пассажиры

Самолётом управлял очень опытный экипаж, состав которого был таким:

• Командир воздушного судна (КВС) — 55-летний Джеймс Б. МакКуари (англ. James B. McQuarrie). Очень опытный пилот, в качестве КВС управлял самолётами Douglas DC-3, Boeing 707, Boeing 727 и Lockheed L-1011 TriStar. Налетал 10910 часов, 4107 из них на Boeing 747.
• Второй пилот — 52-летний Раймонд Р. Вагнер (англ. Raymond R. Wagner). Опытный пилот, в качестве второго пилота управлял самолетами Boeing 707 и Boeing 727. Налетал 11855 часов, 5517 из них на Boeing 747.
• Бортинженер — 46-летний Джерри Д. Эвритт (англ. Jerry D. Avritt). Налетал 8068 часов, 487 из них на Boeing 747.

В салоне самолёта работали 13 бортпроводников.

Гражданство	Пассажиры	Экипаж	Всего
США	178	11	189
Великобритания	31	1	32
Аргентина	2	0	2
Бельгия	1	0	1
Боливия	1	0	1
Канада	3	0	3
Франция	2	1	3
Германия	3	1	4
Венгрия	4	0	4
Индия	3	0	3
Ирландия	3	0	3
Израиль	1	0	1
Италия	2	0	2
Ямайка	1	0	1
Япония	1	0	1
ЮАР	1	0	1
Испания	0	1	1
Швеция	2	1	3
Швейцария	1	0	1
Тринидад и Тобаго	1	0	1
Всего	243	16	259

Всего на борту самолёта находились 259 человек — 243 пассажира и 16 членов экипажа.

Катастрофа

Рейс PA103 вылетел из Лондона в 18:04 UTC и взял курс на Нью-Йорк. В 19:02, когда самолёт пролетал над Шотландией, в грузовом отсеке в носовой части самолёта произошёл взрыв, воздействие которого было усилено разностью между давлением внутри самолёта и давлением окружающей среды. В левой части фюзеляжа (под буквой «P» логотипа «PAN AM») образовалась пробоина шириной полметра. В результате повреждения тросов управления самолёт накренился влево и перешёл в пикирование.

Как впоследствии установили специалисты министерства транспорта Великобритании, носовая часть самолёта фактически была оторвана от фюзеляжа в течение трёх секунд с момента взрыва, её задрало вверх и развернуло в сторону хвостовой части наподобие крышки консервной банки, после чего она отлетела назад, сбила правый двигатель (№3) и рухнула на землю на некотором расстоянии от города Локерби. Основная часть фюзеляжа продолжала двигаться вперёд и вниз, и, достигнув высоты 5800 метров, перешла в практически отвесное падение, при этом фюзеляж разваливался на части.

Первой рухнула центральная секция с крыльями. При ударе о землю произошло воспламенение 91 тонны авиатоплива, находившегося в баках самолёта. Огненный шар уничтожил несколько домов в районе падения. Ещё один крупный обломок фюзеляжа врезался в жилой дом в полумиле к северо-востоку. В результате катастрофы погибло 270 человек (259 на борту самолёта и 11 на земле).

Расследование

Расследованием причин катастрофы рейса PA103 занялся британский Отдел по расследованию авиационных происшествий (AAIB).

Окончательный отчёт расследования был опубликован 6 августа 1990 года.

Совместное расследование полиции шотландской области Дамфрис-энд-Галловей и ФБР длилось в течение трёх лет. Была исследована территория в 1367 кв/км. Было установлено, что взрыв произошел в грузовом отсеке, где следовал багаж из Франкфурта-на-Майне. При проверке накладных оказалось, что багаж, следовавший без пассажира с Мальты на Франкфуртском рейсе, был направлен на Нью-Йоркский. Были найдены остатки радиоприёмника «Toshiba», в котором находилась бомба семтекс, и остатки коричневого чемодана «Samsonite», в котором находился радиоприёмник; также клочки от зонтика, двух пар брюк и детского свитера, которые находились в чемодане вместе с бомбой. Был найден кусочек зелёного пластика, который, как установили, является частью взрывного устройства бомбы. Швейцарская компания «Meister & Bollier», которая занималась электроникой, призналась, что этот зелёный кусочек пластика — часть таймера, который они делали по заказу ливийской разведки. Было установлено, где были куплены брюки и зонтик, находившиеся чемодане — они оказались куплены в небольшом бутике на Мальте. Владелец бутика опознал покупателя — им оказался Абдель аль-Меграхи, проживавший в то время в отеле неподалеку от бутика.

13 ноября 1991 года было выдвинуто обвинение против двух ливийцев — главы службы безопасности авиакомпании Libyan Arab Airlines Абдельбасета Али Махмеда Аль-Меграхи (англ. Abdelbaset Ali Mohmed Al-Megrahi), формально являвшегося начальником службы безопасности национального ливийского перевозчика в аэропорту Луки на Мальте (на самом деле, он был сотрудником ливийских спецслужб и двоюродным братом одного из ближайших соратников Муаммара Каддафи) и Ламина Халифа Фимаха (англ. Lamin Khalifah Fhimah).

Совет безопасности ООН ввёл санкции против Ливии.

Суд

В 1999 году после длительных переговоров глава Ливии полковник Муаммар Каддафи согласился выдать подозреваемых при условии, что суд состоится на нейтральной территории. 5 апреля 1999 года подозреваемые были выданы шотландской полиции в голландском Утрехте, где на бывшей американской военной базе «Camp Zeist» состоялся суд, действовавший по шотландским законам и вынесший вердикт 31 января 2001 года. Абдельбассет Али Махмед Аль-Меграхи был признан виновным и был приговорён к пожизненному лишению свободы, тогда как Аль Амин Халифа Фимах был признан невиновным.

Аль-Меграхи содержался в шотландской тюрьме Гринок. Множественные апелляции в различные судебные инстанции Шотландии и Европейского союза успеха не принесли.

В 2003 году Ливия признала ответственность своих официальных лиц за взрыв рейса 103 Pan American. Ливия заявила, что не намерена признавать вину за совершение теракта над Локерби, однако соглашается с тем, что взрыв был организован одним из официальных лиц ливийского государства.

В соответствии с соглашением, достигнутым между представителями Ливии, Великобритании и США, Ливия выплатила семье каждого из погибших по $ 10 000 000 в обмен на полное снятие экономических санкций с Триполи.

Освобождение Аль-Меграхи

Решением министра юстиции правительства Шотландии (англ. The Scottish Government Justice Secretary) Кенни МакАскилла 20 августа 2009 года Аль-Меграхи был освобождён в связи с обнаруженным у него раком простаты. Категорический протест против этого решения высказала Государственный секретарь США Хиллари Клинтон. Недовольство решением шотландского правительства также прозвучало в выступлениях президента США Барака Обамы, Генерального прокурора США Эрика Холдера, старшего советника президента США по борьбе с терроризмом Джона Бреннана, нескольких сенаторов США. Директор ФБР Роберт Мюллер написал открытое письмо министру юстиции Шотландии.

20 мая 2012 года Аль-Меграхи умер в своём доме в Ливии.

Возвращение к делу Локерби

В 2011 году бывший секретарь Главного народного комитета (министр) юстиции Ливии Мустафа Мухаммад Абд-аль-Джалиль (англ. Mustafa Abdel-Jalil) в интервью «Associated Press» заявил, что у него якобы есть доказательства того, что Каддафи лично отдал приказ взорвать самолёт над Локерби.

Аналогичные авиакатастрофы

23 июня 1985 года произошла авиакатастрофа, аналогичная взрыву над Локерби: Boeing 747-237В авиакомпании Air India, выполнявший рейс AI182, был взорван над Атлантическим океаном. Как и в случае с лайнером Pan American, индийский самолёт был взорван с помощью взрывного устройства, заложенного в багаж, который был допущен на борт несмотря на то, что его владелец отсутствовал на рейсе.

Культурные аспекты

• Взрыв рейса 103 Pan American показан в 7 сезоне канадского документального сериала Расследования авиакатастроф в серии Авиакатастрофа в Локерби. Также он упоминается в двух других эпизодах Расследований авиакатастроф: Смертельный приз (Тихий убийца) (7 сезон) и Бойня над Средиземным морем (13 сезон).
• Взрыв рейса 103 упоминается в двух сериях документального телесериала Секунды до катастрофы: в 16 серии (Авиакатастрофа на автомагистрали) и 23-й серии (Рейс TWA-800).
• Катастрофа над Локерби упоминается в книге И. А. Муромова «100 великих авиакатастроф» в главе «Боинг-747» взорван над Локерби.
• Кроме того, в заставке сериала «Родина» среди радиопереговоров слышны обрывки фразы «Борт 103 упал в районе „Локерби“».

См. также

• Взрыв DC-10 над Тенере

Ссылки

• [aviation-safety.net/database/record.php?id=19881221-0 Описание катастрофы на Aviation Safety Network]
• Air Accident Investigation Branch
  • [www.aaib.gov.uk/sites/aaib/publications/formal_reports/2_1990_n739pa.cfm Report No: 2/1990 — Report on the accident to Boeing 747—121, N739PA, at Lockerbie, Dumfriesshire, Scotland on 21 December 1988.]
  • [www.aaib.gov.uk/cms_resources/2-1990%20N739PA.pdf Report No: 2/1990 — Report on the accident to Boeing 747—121, N739PA, at Lockerbie, Dumfriesshire, Scotland on 21 December 1988] ([www.webcitation.org/5zjvodUjY Archive])
  • [www.aaib.gov.uk/cms_resources/2%2D1990%20N739PA%20Append%2Epdf 2/1990 Boeing 747—121, N739PA Appendices] ([www.webcitation.org/5zjvqnHeI Archive])
• [archives.syr.edu/panam/ Syracuse University Pan Am 103 Archives]
• [www.victimsofpanamflight103.org/ Victims of Pan Am Flight 103, Inc.]
• [i-p-o.org/lockerbie_observer_mission.htm Web site of Dr Hans Koechler’s Lockerbie trial observer mission]
• [web.archive.org/web/20080308085805/www.dia.mil/publicaffairs/Foia/panam103.pdf Defense Intelligence Agency Redacted Pan Am Report] (response to a FOIA, 11 MB PDF)
• [news.bbc.co.uk/1/hi/magazine/7586498.stm BBC-online interview with Jaswant Basuta]
• Григорий Лукьянов [govoritmoskva.ru/broadcasts/24/?month=11&year=2015 «Взрыв Боинга-747 над Локерби»] // #ГоворитМосква

Отрывок, характеризующий Взрыв Boeing 747 над Локерби

– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.