Взрыв в Тибэйне
| Взрыв в Тибэйне | |
| Место атаки |
перекрёсток Тибэйн, графство Тирон, Северная Ирландия |
|---|---|
| Дата | |
| Способ атаки |
взрыв |
| Оружие | |
| Погибшие |
8 |
| Раненые |
6 |
| Подозреваемые | |
Взрыв в Тибэйне (англ. Teebane bombing), также известный как Резня в Тибэйне (англ. Teebane massacre)[1][2] — террористический акт, совершённый 17 января 1992 на перекрёстке Тибэйн между городами Ома и Кукстаун в графстве Тирон (Северная Ирландия). На воздух взлетел грузовой автомобиль с 14 рабочими, которые занимались ремонтом британской военной базы в городе Ома. Погибли 8 человек, 6 были ранены. Ответственность на себя взяла Ирландская республиканская армия (а именно её «временное» крыло), которая заявила, что рабочие «сотрудничали с оккупационными силами».
Все погибшие были протестантами по вероисповеданию: протестантская община расценила теракт как попытку нападения и разжигания очередной межрелигиозной стычки. Актом мести 5 февраля 1992 стала резня в букмекерской конторе Шона Грэма, находившейся в католическом районе Белфаста.
Содержание
Предыстория
С августа 1985 года Ирландская республиканская армия, которая вела борьбу за объединение Северной Ирландии с Республикой Ирландия, начала организовывать нападения не только на военнослужащих Британской армии и Королевской полиции Ольстера, но и на гражданских, оказывавших помощь вооружённым силам и спецслужбам Великобритании, особенно тем, кто отстраивал военные базы. Первой жертвой ирландского террора стал католик, который продавал сборно-разборочные конструкции Королевской полиции Ольстера и в итоге был застрелен боевиками ИРА[3]. В октябре 1990 года в Северной Ирландии прогремели три взрыва: три человека, которых ИРА подозревали в сотрудничестве с британскими вооружёнными силами, были насильно запиханы в заминированные автомобили и вынуждены были ехать к контрольно-пропускным пунктам британских войск (семьи их были взяты в заложники). В результате двух таких взрывов погибли шесть солдат и один из водителей[4], а третья и главная бомба, которую необходимо было взорвать на базе Лизанелли в Ома, всё же не взорвалась[5]. Ирландцы в январе уже пытались взорвать бомбу на Лизанелли, но та только разрушила заграждения вокруг базы, не нанеся никакого ущерба даже казармам[6].
Всего с августа 1985 по январь 1992 года ирландцами было убито в общей сложности 23 человека, которых подозревали в национальном предательстве и сотрудничестве с британскими вооружёнными силами и службами безопасности[7]. По мнению ИРА, многие из этих людей ещё и поддерживали лоялистские вооружённые формирования[7].
Взрыв
Вечером 17 января 1992 14 рабочих покинули военную базу Лизанелли, расположенную в городе Ома. Они работали в компании Karl Construction, главный офис которой располагался в графстве Антрим[7]. Они ехали в восточном направлении на автомобиле Ford Transit в сторону Кукстауна[7]. Когда автомобиль добрался до перекрёстка Тибэйн, после 17:00 несколько добровольцев ИРА установили самодельное взрывное устройство: два пластиковых контейнера со взрывчаткой мощностью в 270 кг (по другим данным — 680 кг)[8] в тротиловом эквиваленте[9].
Взрыв прогремел с такой мощностью, что его можно было услышать в радиусе не менее 10 миль от эпицентра. Ударная волна пробила бок автомобиля, убив мгновенно всех находившихся там пассажиров. Верхнюю половину автомобиля разорвало в буквальном смысле и разбросало на 30 ярдов от места взрыва[10]. Тела погибших также разлетелись на куски — останки некоторых удалось найти в соседнем поле и канаве. Подрыв бомбы был произведён боевиками ИРА на расстоянии 100 ярдов от места взрыва: огневой импульс передался по специальному шнуру[11]
Семь человек погибло на месте: Уильям Гэри Бликс (25 лет), Сесил Джеймс Колдуэлл (37 лет), Роберт Дансит (25 лет), Дэвид Харкнесс (23 года), Джон Ричард Макконнелл (38 лет), Найджел Макки (22 года) и Роберт Айронс (61 год). Водитель фургона, Освальд Гилкрист (44 года), был госпитализирован и умер от ранений через четыре дня[12]. Дансит был военнослужащим Королевских ирландских рейнджеров[13]. Шестеро выживших были очень тяжело ранены[14]. Теракт стал крупнейшим на тот момент в Северной Ирландии по числу жертв с 1988 года[11].
Восточно-Тиронская бригада ИРА взяла на себя ответственность за случившееся[7], объяснив это тем, что жертвы сотрудничали с оккупантами, отстраивавшими казармы на базе Лизанелли, и пригрозила продолжить атаки на предателей Ирландии[7]. В заявлении говорилось:
ИРА снова повторяет свой давний призыв к тем, кто продолжает предоставлять услуги или материалы для оккупационных сил — немедленно прекратите это. С 1985 года ИРА утвердила политику проведения военных операций, направленных на борьбу против циничного использования Британией гражданских лиц для обслуживания и ремонта баз и зданий армии Британской короны... С нашей стороны, мы, ИРА, не будем терпеть ситуацию, в которой военнослужащие не занимаются оказанием услуг и проведением работ по техническому обслуживанию, а разворачивают свои силы там, где могут проводить репрессии в адрес нашего сообщества.
Оригинальный текст (англ.)The IRA reiterates its long-standing call to those who continue to provide services or materials to the forces of occupation to desist immediately. Since 1985 the IRA has adopted a policy of taking military action aimed at ending Britain's cynical use of non-military personnel for the servicing and maintenance of British Crown Forces' bases and installations … for our part, we in the IRA will not tolerate a situation where military personnel are freed from essential services and maintenance tasks and then deployed where they can carry out wholesale repression within our community.[15]
Последствия
Теракт осудили ирландские политики-унионисты и националисты[7]. Однако Джерри Адамс, лидер Шинн Фейн, напомнил о том, что взрыв стал последствием провала британской политики в Ирландии и указал на настоятельную необходимость для создания широкого диалога, который может создать настоящий процесс мирного урегулирования[7]. Премьер-министр Джон Мейджор, не вняв предложениям Адамса, посетил Северную Ирландию через несколько дней и пообещал усилить контингент британских войск, заявив, что ИРА не изменит государственную политику Великобритании[7]. Брендан О'Брайан в книге «Долгая война» (англ. The Long War) писал:
В условиях военной стратегии ИРА взрыв в Тибэйне стал «успехом». Он прогремел со смертельной свирепостью и эффектом и мог бы стать крайне страшным для всех, кто рассматривал предложения о работе на разрушенных зданиях Королевской полиции Ольстера и Британской армии [...] Эта бомба стала также предупреждением для военизированных группировок лоялистов, которые продолжили убийства в Тироне.
Оригинальный текст (англ.)In terms of IRA military strategy, the Teebane bomb was a 'success'. It struck with deadly ferocity and effect and would have been extremely intimidating to others contemplating taking jobs on bombed-out RUC and British Army buildings […] this bomb also served as a warning to loyalist paramilitaries who had carried out a succession of killings in Tyrone.[7]
Не прошло и трёх недель, как Ассоциация обороны Ольстера занялась проведением акта возмездия. 5 февраля 1992 в 14:00 двое людей (один с автоматом и один с револьвером) ворвались в букмекерскую контору Шона Грэма в Белфасте на Ормо-Роуд[16]: та располагалсь в католическом квартале, и в ней всегда было много посетителей[16]. Нападавшие обстреляли посетителей, убив пять человек (все католики), запрыгнули в ближайший автомобиль и скрылись[16]. Ответственность на себя взяла группировка «Борцы за свободу Ольстера» (имя для прикрытия Ассоциации обороны Ольстера), которая закончила своё заявление словами «Помните Тибэйн»[17]. Двоюродный брат одного из убитых в Тибэйне вскоре посетил контору и заявил буквально следующее:
Просто не знаю, что сказать, но знаю одно — это лучшее, что происходило с «временщиками» [Временная ИРА] здесь за все времена. Это лучшая кампания для призыва, какую они могли себе пожелать.
Оригинальный текст (англ.)I just don't know what to say but I know one thing – this is the best thing that's happened for the Provos [Provisional IRA] in this area in years. This is the best recruitment campaign they could wish for.[15].
Команда исторических расследований провела своё расследование взрыва и отправила отчёт семьям погибшим. Выяснилось, что ИРА хотели совершить теракт ещё утром 17 января, когда рабочие ехали на базу, но из-за тумана атаку пришлось отложить до середины дня. Хотя уже появились первые подозрения и перед атакой были несколько человек арестованы, никому обвинения в совершении теракта не предъявлялись. Выживший Бобби О'Нил рассказывал полиции, что когда он лежал на земле и истекал кровью, он видел на месте взрыва бородатого человека, который ходил около разрушенного автомобиля, не показывая эмоций, просто глядя молча на убитых и раненых и даже не призывая о помощи. О'Нил утверждал, что это был один из исполнителей, и через месяц в полиции составили фоторобот террориста. Однако его так никто и не расклеил: его отправили только в подразделения полиции Ольстера[18].
Компания Karl Construction установила гранитный памятник на месте взрыва[19], где проводятся поминальные службы каждый год. В январе 2012 года, к 20-летию со дня теракта, Демократическая унионистская партия во главе с членом Ассамблеи Северной Ирландии Тревором Кларком, чей родственник Найджел Макки погиб в результате теракта, потребовала от республиканской партии предоставить имена исполнителей теракта[20].
См. также
Напишите отзыв о статье "Взрыв в Тибэйне"
Примечания
- ↑ [www.newsletter.co.uk/news/local/bid_to_honour_civilian_workers_killed_in_troubles_1_2460233 "Bid to honour civilian workers killed in Troubles"]. The News Letter. 2 March 2011.
- ↑ [www.midulstermail.co.uk/news/local/the_money_doesn_t_matter_1_1800239 "The money doesn't matter"]. Mid Ulster Mail. 9 September 2009.
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/othelem/chron/ch85.htm#Aug Chronology of the Conflict: August 1985], Conflict Archive on the Internet (CAIN)
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/othelem/chron/ch90.htm#Oct Chronology of the Conflict: October 1990], Conflict Archive on the Internet (CAIN)
- ↑ English, Richard (2005). Armed struggle: the history of the IRA. Oxford University Press, p. 126.ISBN 0195177533
- ↑ O'Brien, p. 201
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 O'Brien, Brendan. The Long War: The IRA and Sinn Féin (second edition). Syracuse University Press, 1999. pp.219–221
- ↑ Elliot, Sydney and Flackes, Williams (1999). Northern Ireland: a political directory, 1968–1999. Blackstaff Press, p.465. ISBN 0-85640-628-7
- ↑ [www.parliament.the-stationery-office.co.uk/pa/cm199192/cmhansrd/1992-01-20/Debate-1.html Peter Brooke statement in the House of Commons] 20 January 1992
- ↑ David McKittrick, David McVea. Making Sense of The Troubles. Penguin UK, 2001. p.262
- ↑ 1 2 [www.nytimes.com/1992/01/18/world/7-workers-killed-by-bomb-in-ulster.html "7 workers killed by bomb in Ulster"]. The New York Times. 18 January 1992.
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/cgi-bin/dyndeaths.pl?querytype=date&day=17&month=01&year=1992 Malcolm Sutton's Index of Deaths from the Conflict in Ireland], Conflict Archive on the Internet (CAIN)
- ↑ [royalirishrangers.co.uk/role.html "Roll of Honour of the Royal Irish Rangers"], The Royal Irish Rangers 27th (Inniskilling) 83rd & 87th Homepage. Retrieved 10 January 2012.
- ↑ Bell, J Bowyer. The Secret Army: The IRA (third edition). Transaction Publishers, 1997. p.629
- ↑ 1 2 English, Richard. Armed Struggle: The History of the IRA. Pan Macmillan, 2008. pp. 276–277
- ↑ 1 2 3 Wood, Ian S. Crimes of Loyalty: A history of the UDA. Edinburgh University Press, 2006. p.159
- ↑ [www.nytimes.com/1992/02/06/world/4-catholics-are-killed-by-gunmen-in-belfast.html "4 Catholics are killed by gunmen in Belfast"]. The New York Times. 6 February 1992.
- ↑ [www.midulstermail.co.uk/community/mystery_of_the_bearded_man_1_3441811 "Mystery of 'The Bearded Man'". Mid-Ulster Mail. 20 January 2012] Retrieved 14 February 2012
- ↑ [cain.ulst.ac.uk/images/photos/cotyrone/teebane1.htm Teebane Memorial, County Tyrone]. Conflict Archive on the Internet (CAIN).
Отрывок, характеризующий Взрыв в Тибэйне
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».
Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
