Взрыв в поезде «Кисловодск — Минеральные Воды» (декабрь 2003)
Взрыв в электропоезде «Кисловодск — Минеральные Воды» произошёл 5 декабря 2003 года. Смертник привёл в действие взрывное устройство примерно за километр до подъезда к станции Ессентуки. В результате теракта погибло 46 человек, 170 человек было ранено. Мощность бомбы составила 7 килограмм в тротиловом эквиваленте[1].
Ответственность за теракт взяли на себя чеченские террористы. Взрыв в электропоезде был одним из серии терактов в 2003 году[1].
По данным на 2009 год, преступники и заказчики задержаны не были.
Электропоезд «Кисловодск — Минеральные Воды» уже становился объектом террористической деятельности. 3 сентября 2003 года на перегоне Подкумок — Белый Уголь террористы, а именно бывший префект Шатойского района Ибрагим Исрапилов, заложили взрывчатку под рельсы. В результате взрыва погибло 7 человек и было ранено около 80 человек. В 2004 году Исрапилов был задержан, написал чистосердечное признание в совершении этого теракта и был приговорён к 20 годам заключения в колонии строго режима. Иногда Исрапилова ошибочно считают исполнителем данного теракта[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Взрыв в поезде «Кисловодск — Минеральные Воды» (декабрь 2003)"
Примечания
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Взрыв в поезде «Кисловодск — Минеральные Воды» (декабрь 2003)
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
