Взрыв в поезде «Юность» (1997)
| Взрыв в поезде «Юность» (Москва - Санкт-Петербург) (1997) | |
| Место атаки | |
|---|---|
| Цель атаки |
не установлена |
| Дата | |
| Способ атаки |
Взрыв |
| Оружие |
безоболочное взрывное устройство[1] |
| Погибшие |
5 |
| Раненые |
13 |
| Организаторы |
не установлены |
| Подозреваемые |
Гаджи Магомед Халилов[2] |
Взрыв в поезде «Москва — Санкт-Петербург» 27 июня 1997 года — взрыв самодельного безоболочного взрывного устройства мощностью около 200—400 граммов в тротиловом эквиваленте, сработавшего в туалете, расположенном со стороны нерабочего тамбура.[1]
В составе поезда находилось 17 вагонов с 1156 пассажирами[1]. Взрыв произошёл в 13-м вагоне поезда по версии следствия по причине неосторожного обращения со взрывным устройством уроженцем Дагестана 24-летним Гаджи Магомедом Халиловым в тот момент, когда он пытался установить его в технологический люк под потолком вагона[1].
В результате взрыва погибли 5 человек, включая самого Халилова[3]. Ещё 13 пассажиров, сидевшие в трех ближайших рядах от места взрыва, получили ранения различной степени тяжести[1]. Отработка следствием возможных связей Халилова с потенциальными организаторами не дала положительных результатов[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Взрыв в поезде «Юность» (1997)"
Примечания
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Взрыв в поезде «Юность» (1997)
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
