Взрыв жилого дома в Каспийске (1996)
| Взрыв жилого дома в Каспийске (1996) | |
| Место атаки | |
|---|---|
| Дата |
16 ноября 1996 |
| Способ атаки | |
| Оружие | |
| Погибшие |
67 |
| Раненые |
39 |
Взрыв жилого дома в Каспийске — теракт, произошедший 16 ноября 1996 года в Каспийске (Дагестан), когда был взорван 9-этажный жилой дом.
Взрыв произошёл в 2 часа 10 минут в доме № 58 по улице Ленина. Основными жильцами взорвавшегося дома были семьи военнослужащих Каспийского пограничного отряда Северо-Кавказского пограничного округа. Мощность бомбы, по разным оценкам, составила 30—150 кг в тротиловом эквиваленте. В результате взрыва было повреждено всё здание, одна из его секций была полностью разрушена. Под завалами оказались 106 человек. 67 из них погибли, 39 человек удалось спасти.
По данным газеты «Известия» (13.05.2002), погибли 64 человека, из них 20 детей, 17 женщин, 15 офицеров-пограничников, 2 военнослужащих срочной службы, 2 родственников, приехавших к пограничникам в гости. Остальные погибшие — местные жители[1].
19 ноября 1996 года в России было объявлено днём общенационального траура по погибшим.
Управлением ФСБ по Дагестану было возбуждено уголовное дело по статье «терроризм».
Основная версия следствия: «месть пограничникам со стороны криминальных структур, — якобы офицеры погранслужбы отказали контрабандистам открыть канал на границе с Азербайджаном для провоза крупной партии оружия либо наркотиков»[2].
В ноябре 2003 года пресс-служба следственного отдела ФСБ по Северному Кавказу сообщила, что сейчас дело приостановлено, хотя поиски террористов не прекращаются[2].
Напишите отзыв о статье "Взрыв жилого дома в Каспийске (1996)"
Примечания
Ссылки
- [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=243299 Трагедия в Каспийске] // Коммерсантъ, 19 ноября 1996
- [web.archive.org/web/20091229031553/www.kbzhd.ru/upload/library/kniga2.pdf Россия в борьбе с катастрофами. Книга 2] // МЧС РФ, 2007
| ||||||
Отрывок, характеризующий Взрыв жилого дома в Каспийске (1996)
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
