Взрыв (памятник)
| Памятник | |
11 героям-сапёрам «Взрыв»
| |
 Общий вид мемориала со стороны шоссе | |
| Страна | Россия |
| Местоположение | Волоколамский район Московской области |
| Архитектор | А. Веселовский |
| Дата постройки | 1981 год |
«Взрыв» — памятник в честь подвига 11 героев-сапёров 8-й гвардейской стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова. Торжественное открытие памятника состоялось 31 октября 1981 года, к сорокалетию битвы за Москву. Мемориал установлен на 114-м километре Волоколамского шоссе в Волоколамском районе Московской области. Архитектор — А. Веселовский.
Содержание
Описание
Памятник представляет собой архитектурную композицию: в центре мемориальной площади установлена гранитная тумба с выгравированными датами «1941—1945» и памятной табличкой. В торжественные дни здесь зажигался Вечный огонь, техническая возможность этого сохранена. Линия бетонных окопов, ходов сообщения и стрелковых ячеек, проходящая по периметру площади, символизирует оборонительную позицию сапёров. Напротив каждой из ячеек стоит памятная гранитная тумба с фамилиями героев. Доминантой композиции является «взрыв», лучи которого подняли на дыбы фашистский танк. Правым бортом машина зарылась в землю, с левого борта «взрыв» разорвал гусеницу и оторвал опорные катки.
История создания
Памятник был воздвигнут инженерными войсками в 1981 году на 114-м километре Волоколамского шоссе. При его создании для достоверности долго искали настоящий вражеский танк. Благодаря жителям Волоколамского, Шаховского, Лотошинского и Истринского районов Подмосковья, военным и группе Веселовского удалось установить, что вблизи деревни Подмарьково, на границе Московской и Калининской областей в болоте лежат два немецких танка[1]. Специальная команда вытащила машину со дна болота, боекомплект, находившийся в ней, извлекли и обезвредили. Танк оказался немецкой самоходно-артиллерийской установкой StuG III[2]. Она и была по замыслу архитектора «остановлена» разрывом мины у рубежа обороны сапёров. Памятник был торжественно открыт 31 октября 1981 года в ознаменование 40-й годовщины битвы за Москву.
Исторические события
В октябре — ноябре 1941 года в противостоянии частям группы немецко-фашистских армий «Центр», наступавшим на Москву, главной задачей 316-й стрелковой дивизии под командованием генерала Панфилова было не пропустить врага на волоколамском направлении, которое оказалось главным на подступах к Москве. Только с 20-го по 27-е октября дивизией было подбито и сожжено 80 танков, уничтожено более девяти тысяч солдат и офицеров врага. Но под ударами превосходящих сил врага, не имея подготовленной обороны, дивизия была вынуждена отступать. На своём направлении её отход прикрывал 1077-й полк. Выполнив задачу сдержать противника и дать дивизии возможность оторваться, 12 ноября 1941 года, когда удерживать занятые позиции далее стало невозможно, полк отошел, согласно приказу, на рубеж Малеевка — Строково — Голубцово, оставив три группы прикрытия.
Защита центрального, наиболее ответственного участка была поручена взводу сапёров под командованием младшего лейтенанта Петра Фирстова. С ним был младший политрук Алексей Павлов и помощник командира взвода Алексей Зубков. Кроме них, в группе находились восемь сапёров: Павел Синеговский, Глеб Ульченко (был тяжело ранен, его спасли местные жители. Погиб в 1943 году), Василий Семенов, Прокофий Калюжный, Ерофей Довжук, Василий Манюшин, Петр Гениевский и сержант Даниил Матеркин[3]. 18 ноября 1941 года около 10 часов утра войска противника начали прорыв в направлении позиции обороны группы Фирстова. На протяжении пяти часов сапёрам удавалось сдерживать врага, несмотря на его численное превосходство и поддержку танков. «Герои-сапёры все до одного пали в этом бою, но на пять часов задержали продвижение врага! Ровно на столько, сколько потребовалось 1077-му стрелковому полку на отход и закрепление на новом рубеже», — писал позже в своих мемуарах начальник артиллерии 316-й дивизии В. И. Марков[4].
Военный совет Западного фронта представил героев-сапёров к награде — орденами Ленина посмертно. Это единственный случай в Великую Отечественную войну, когда целый взвод сапёров был награждён высокой правительственной наградой[5].
Реставрация
В 2011 году, накануне 70-летней годовщины Московской битвы, над монументом были начаты реставрационные работы. К этому времени памятник, оставленный без присмотра, из-за многочисленных актов вандализма и отсутствия ремонта пришёл в удручающее состояние. За его восстановление, в рамках благотворительной инициативы, по соглашению с администрацией города Волоколамска, в ведении которой находился мемориал, взялась компания «Лейбштандарт».
Проект, согласно договору, предусматривал комплекс мероприятий: замену разграбленных плит, обустройство площадки, реставрацию StuG III. Самоходку для работы по приведению её к исторически достоверному виду сняли с постамента и перевезли в мастерскую компании. Данный факт послужил основанием для прокурорской проверки и возбуждения уголовного дела по статье 243/1 УК РФ «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры». История вызвала волну интереса к памятнику в СМИ, у местной общественности и в кругах реконструкторов, моделистов и любителей истории. Тем временем, 29 июля 2011 года в рамках празднования 70-летия битвы за Москву обновленный памятник был торжественно открыт в присутствии приглашённых ветеранов, городской и районной администрации. Совет ветеранов инженерных войск России прислал официальную благодарность реставраторам. Тем же, в ходе следствия вменяли в вину вандализм, повреждение памятников и незаконное предпринимательство. Расследование длилось более двух лет, в результате главным фигурантом в деле стал возглавлявший «Лейбштандарт» Дмитрий Бушмаков, обвиняемый по статье 164, ч. 2, п. «в» УК РФ «хищение предметов или документов, имеющих особую историческую ценность по предварительному сговору». Однако в апреле 2014 года Волоколамский городской суд Московской области полностью оправдал Д. Бушмакова[6]. Решение суда было оставлено в силе и в ответ на апелляцию прокуратуры. Директору «Лейбштандарта» были принесены официальные извинения за незаконное уголовное преследование.
Галерея
Общий вид и элементы архитектурной композиции памятника 11 героям-сапёрам «Взрыв»
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Взрыв (памятник)"
Примечания
- ↑ Никольский М. [www.xliby.ru/transport_i_aviacija/tehnika_i_vooruzhenie_1998_01/p8.php История одного памятника] // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра : журнал. — М.: Техинформ, 1998. — № 1.
- ↑ Полное официальное название машины — Gepanzerter Selbstfahrlafette fur Sturmgeschutz 7.5cm Kanone Ausf. C und D (Sd.Kfz. 142) StuG Ausf C und D, 4 und 5 serie
- ↑ Шехтман З. С. Панфиловцы // Битва за Москву. — М.: Московский рабочий, 1966. — С. 241. — 364 с. — 75 000 экз.
- ↑ Марков В. И. В рядах Панфиловской // На земле, в небесах и на море. — М.: Воениздат, 1979. — С. 211. — 360 с. — 65 000 экз.
- ↑ [pobeda-mo.ru/sapery/ «Победа. Московская область в Великую Отечественную войну»]
- ↑ [www.rg.ru/2014/04/24/restavrator.html «Российская газета» № 6365 (93)]
Литература
- Малкин В. М. Неизвестные — известны. — М.: Московский рабочий, 1983. — 236 с.
Ссылки
- [wolok.ru/петр-фирстов/ Волоколамск и Волоцкий Уезд. Петр Фирстов]
- [www.pobeda1945.su Победа 1945. Портал о фронтовиках]
- [mosoblproc.ru/news/prokuratura-moskovskoy-oblasti-napravila-v-sud-ugolovnoe-delo-o-hishhenii-chastey-nemetskoy-samohodno-artilleriyskoy-ustanovki-fragmenta-pamyatnika-voinam-sapyoram-pod-volokolamskom/ Прокуратура Московской области]
- [volokolamsk.mo.sudrf.ru/modules.php?name=press_dep&op=1&did=119/ Волоколамский городской суд Московской области]
- Официальный портал Мэра и Правительства Москвы. [s.mos.ru/common/upload/15.04.2013_64-02-292_13_Sobyanin_S.S._Pechatnikov_L.M._7817b35e6bd87545b9e765510b73f647.pdf Постановление № 235-ПП от 15.04.2013 «О присвоении наименований улицам города Москвы»]
Отрывок, характеризующий Взрыв (памятник)
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
