Взятие Зимнего дворца
| Взятие Зимнего дворца | |
| Режиссёр | |
|---|---|
| Оператор | |
| Кинокомпания | |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
Взятие Зимнего дворца — фильм, повествующий о штурме Зимнего дворца.
О фильме
Фильм является экранизацией массового представления в Петрограде на площади Урицкого, состоявшегося 7 ноября 1920 г. с участием артистов «Пролеткульта» и массовки из нескольких тысяч человек[1][2].
Речь о театрализованной постановке “Взятие Зимнего дворца” Н. Н. Евреинова, осуществленной в 1920 г. в праздник годовщины революции на Дворцовой площади, где были задействовано около 10 тысяч исполнителей, воспроизводящая события трехлетней давности[3].
Представление воспроизводило события Октябрьского революционного переворота. На Дворцовой площади было сооружено две площадки — «белая» и «красная». На «белой» площадке в комедийно-сатирической и пародийной форме инсценировались действия Временного правительства и буржуазии, а на «красной» протекала подготовка к Октябрьскому революционному перевороту. По окончании представления на площадках действие переносилось непосредственно на Дворцовую площадь. Она заполнялась участниками массового представления, революционными солдатами, моряками и пролетариями, которые воспроизводили штурм Зимнего дворца.[4]
Напишите отзыв о статье "Взятие Зимнего дворца"
Примечания
Ссылки
- «Взятие Зимнего дворца» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Взятие Зимнего дворца
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
