Виадуки в Глубочепах

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 50°02′28″ с. ш. 14°23′26″ в. д. / 50.04111° с. ш. 14.39056° в. д. / 50.04111; 14.39056 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.04111&mlon=14.39056&zoom=14 (O)] (Я) Виадуки в Глубочепах — обобщенное название двух виадуков на железнодорожной ветке Пражский Земмеринг от Смиховского вокзала в Гостивице. Виадуки находятся в Прокопской долине в районе Глубочепы в Праге.

Оба моста были возведены в 18701872 годах при строительстве Буштеградской ветви (нем.), частью которой позже стал Пражский Земмеринг. Грузовые перевозки были начаты 3 июля, пассажирские 16 сентября 1872 года. В связи с большой разницей высот путь описывает дугу с поворотом в 180 градусов. Около юговосточного виадука находится национальный памятник природы Železniční zářez(чеш.).





Юго-восточный виадук

Более высокий и длинный из двух, иногда обозначается как нижний. Длина 115 метров, высота 23-25 метров. Перекрывает Глубочепскую улицу при пересечении её с 173-им путём(чеш., нем.), проходящим Прокопской долиной. Мост состоит из семи арок, сам частично изгибается по дуге. Поле между третьим и четвертым столбом составляет металлическая конструкция.

Под юго-восточным виадуком находится ручей Далейский поток, перекрытый мостом. Таким образом, в данном месте три моста находятся друг над другом: малый мост через ручей, железнодорожный мост 173 пути и железнодорожный мост 122 пути.

Северо-западный виадук

Северо-западный виадук (также обозначается как верхний), располагается в 500 метрах от юго-восточного, пересекает Глубочепскую улицу в месте начала Прокопской долины. Этот мост состоит из пяти арок, составляет 92 метра в длину и 20 в высоту.

См. также

Библиография

  • Josef Dušan. Encyklopedie mostů v Čechách na Moravě a ve Slezku. — 1. vyd. — Praha: LIBRI, 1992. — 471 с., глава Hlubočepy – železniční viadukty

Напишите отзыв о статье "Виадуки в Глубочепах"

Ссылки

  • [www.libri.cz/databaze/mosty/heslo.php?id=766 ENCYKLOPEDIE MOSTŮ -- PRAHA] — виадуки в энциклопедии мостов (чешск.)

Отрывок, характеризующий Виадуки в Глубочепах

– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…