Виадук Мийо

Виадук Мийо
Виадук Мийо во Франции, самый высокий в мире транспортный мост
Координаты: 44°05′18″ с. ш. 3°01′26″ в. д.44.0885111° с. ш. 3.0239000° в. д. / 44.0885111; 3.0239000
Официальное название	фр. Le Viaduc de Millau
Область применения	автотрасса
Пересекает	Тарн
Место расположения	Мийо — Крессель
Конструкция
Тип конструкции	мостовое сооружение вантовой системы
Общая длина	2 460 м
Ширина моста	32 м
Эксплуатация
Открытие	2004

К:Мосты, построенные в 2004 году

Виадук Мийо́ (фр. le Viaduc de Millau) — мостовое сооружение (виадук) вантовой системы, проходящее через долину реки Тарн вблизи города Мийо в южной Франции (департамент Аверон). Виадук является последним звеном трассы А75, обеспечивающей высокоскоростное движение из Парижа через Клермон-Ферран к городу Безье. До создания виадука движение осуществлялось по национальной трассе № 9, проходящей вблизи Мийо, и приводило к большим заторам в конце летнего сезона. Многие туристы, следующие из южной Франции и из Испании, выбирают этот путь, так как он наиболее прямой и большей частью бесплатный.

Авторами проекта моста были французский инженер Мишель Вирложо, известный до этого проектом второго по протяжённости (на момент строительства виадука Мийо) вантового моста в мире — моста Нормандии, а также английский архитектор Норман Фостер, являвшийся также автором проектов аэропорта в Гонконге и реставрации здания Рейхстага в Берлине.

Виадук был создан по договору концессии французского правительства с группой «Eiffage» (французской конструкторской компанией, в которую в том числе входят мастерские Густава Эйфеля, построившего Эйфелеву башню). Срок действия договора концессии — 78 лет.

Мост пересекает долину реки Тарн в её самой нижней точке, связывая плато Ларзака с красным плато и проходит по внутренней стороне периметра природного парка Большое плато. Мост был торжественно открыт 14 декабря 2004 года, а регулярное движение по нему началось с 16 декабря 2004 года.

На момент строительства Виадук Мийо́ был самым высоким транспортным мостом в мире, одна из его опор имеет высоту 341 метр — немного выше, чем Эйфелева башня, и всего на 40 метров ниже, чем Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке.

Мост состоит из восьмипролетного стального дорожного полотна, поддерживаемого семью стальными колоннами. Дорожное полотно весит 36 000 тонн, имеет длину 2460 метров, ширину 32 метра и глубину 4,2 метра. Каждый из шести центральных пролётов имеет длину 342 метра, два крайних - по 204 метра длиной. Дорога имеет небольшой уклон в 3%, спускаясь от юга к северу, и кривизну радиусом 20 километров, чтобы дать водителям лучший обзор. Движение осуществляется в две полосы в каждом направлении. Высота колонн варьируется от 77 до 244,96 метров, диаметр самой длинной колонны 24,5 метра у основания и 11 метров у дорожного полотна. Каждая опора состоит из 16 секций, каждая секция весит 2230 тонн. Секции собирались на месте из частей массой 60 тонн, 4 метра шириной и 17 метра длиной. Каждая из опор поддерживает пилоны высотой 97 метров. Сначала были собраны колонны, вместе с временными опорами, затем части полотна выдвигались через опоры при помощью гидравлических домкратов, управляемых со спутника, на 600 миллиметров каждые 4 минуты. Для крепления временных опор были использованы преднапряженные стержни диаметром 32, 50 и 75 мм.

В настоящее время по высоте расположения пролёта его превзошёл мост через реку Сыдухэ в провинции Хубэй в Китае, открытый для движения 15 ноября 2009 — при длине 1222 м он расположился над пропастью глубиной 472 м. Однако следует заметить, что опоры его пилонов, как и моста Бастион в Мексике и других, более высоких мостов (по просвету от дорожного полотна до дна ущелья), не находятся глубоко на дне ущелья, а расположены на соединяемых плато или холмах, или неглубоко на склонах, в то время как опоры пилонов Виадука Мийо́ расположены на дне ущелья, что делает его самым высоким транспортным сооружением с точки зрения конструктива.

Рекорды

Виадук имеет на своем счету три мировых рекорда:

• Самая высокая опора в мире: опоры Р2 и Р3, имеющие соответственно высоту в 244,96 и 221,05 метров, значительно превзошли предыдущий рекорд Франции — виадук Тюлля и Веррьера (141 м) и недавно установленный мировой рекорд виадука Кохерталь (Германия), высота которого 181 метр.
• Мировой рекорд высоты опоры моста с пилоном: высота пилона вместе с опорой Р2 достигает 343 м.
• Самое высокое дорожное полотно в мире: 270 м над землей в самой высокой точке. Только полотно моста Royal Gorge Bridge анг. (321 м) в штате Колорадо в США, который считается самым высоким мостом в мире, превосходит виадук Мийо, но там речь идет о пешеходных мостках, пересекающих Арканзас.

Основная часть автотрассы А75

Трасса A75 (фр. la Méridienne) — проект, разработанный с целью увеличения скорости и снижения стоимости автомобильных передвижений из Парижа на юг: он абсолютно бесплатен на протяжении 340 км между городами Клермон-Ферран и Безье.

Ось Север — Юг

На 2007 год существует четыре трассы Север — Юг, пересекающих Францию:

• На востоке ось Париж — Лион — Долина Роны, трассы А6 и А7.
• На западе ось Париж — Бордо — Ажен — Тулуза, трассы А10 и А62.
• В центре, к западу от Центрального массива, ось Вьерзон — Лимож — Брив — Тулуза, трасса А20.
• В центре, через Центральный массив и виадук Мийо, ось Клермон-Ферран — Безье, трасса А75.

Автотрасса А75

Этот участок вписывается в общую схему по созданию четвёртой автодорожной оси между севером и югом Франции. Её строительство началось в 1975 году и закончилось в 2004 году вводом в эксплуатацию виадука Мийо.

Новая автотрасса А75 в дополнение к трассе А71 между Орлеаном и Клермон-Ферраном открыла четвёртый путь через Францию и имеет четыре основных характеристики:

• Она позволяет разгрузить долину реки Роны, активно используемую грузовыми машинами (как путь с севера Европы в Испанию и Португалию) и отпускниками, отправляющимися на побережье Средиземного моря.
• Она является самой прямой и соответственно самой экономичной трассой (по времени и по затратам на горючее) из всех четырёх дорог.
• Она также позволяет улучшить связь Центрального массива и города Клермон-Ферран с южными французскими территориями.
• Она дополняет французскую автодорожную сеть и в более глобальном масштабе упрощает транзитную связь между Северной Европой и парижским регионом с одной стороны и Испанией и западным побережьем Средиземного моря с другой.

Решение о переправе через Тарн возле Мийо

Тарн — это река, которая течёт с востока на запад, на юге Центрального массива, пересекая, таким образом, ось Север — Юг.

В течение примерно 30 лет автотрасса А75 оставалась незаконченной на подступах к Мийо. До строительства виадука реку пересекали по мосту, расположенному в глубине долины в городе Мийо. С каждым годом в летние сезоны километровые заторы и многочасовые ожидания для пересечения города всё больше увеличивались. Эти заторы стали причиной того, что все преимущества автотрассы А75 сходили на нет, хотя она создавалась для благоустройства территории и была полностью бесплатна на протяжении 340 км. А такое движение являлось лишь причиной загрязнения окружающей среды и представляло собой опасность для Мийо.

Строительство виадука заняло много времени. В этом регионе суровые климатические условия — сильные ветра и довольно специфические геологические характеристики плато Ларзак (фр. plateaux du Larzac) и долины Тарна, зажатой между крутыми берегами, — создавали определённые сложности. Различные проекты по пересечению долины было технически трудно выполнить. Потребовалось 10 лет исследований и 4 года строительства, чтобы закончить этот проект. После завершения строительства автотрасса перестала проходить через город Мийо.

Сооружение

Виадук является вантовым мостом длиной 2460 м.

Он пересекает долину Тарна на высоте около 270 м над землёй.

Дорожное полотно шириной в 32 м является четырёхполосным (две полосы в каждом направлении) и имеет две резервных полосы.

Виадук стоит на 7 опорах, каждая из которых увенчана пилонами высотой в 87 м (на них закреплены 11 пар вант).

Статистика

• Длина: 2460 м.
• Ширина: 32 м.
• Максимальная высота (высота стойки опоры Р2): 343 м, то есть на 20 м выше Эйфелевой башни.
• Максимальная высота дорожного полотна: около 270 м над землёй.
• Уклон: 3,025 %, поднимающийся с севера на юг по направлению Клермон-Ферран — Безье.
• Радиус кривизны: 20 км.
• Высота самой большой опоры (Р2): 245 м.
• Высота самой маленькой опоры (Р7): 77,56 м.
• Высота пилонов: 88,92 м.
• Количество опор: 7.
• Количество вант: 154 (11 пар на пилонах, расположенных на одной оси).
• Давление на ванты: 900 т для самых длинных.
• Вес стального полотна: 36 000 т, то есть в 4 раза больше, чем Эйфелева башня.
• Объём бетонных конструкций: 85 000 м³, что составляет 206 000 т.
• Стоимость строительства: 400 млн. евро.
• Срок концессии: 78 лет (3 года строительства и 75 лет эксплуатации).
• Гарантия: 120 лет.

Опоры и устои

Высота опор.

P1	P2	P3	P4	P5	P6	P7
94,501 м	244,96 м	221,05 м	144,21 м	136,42 м	111,94 м	77,56 м

Каждая опора стоит в четырёх колодцах глубиной 15 м и диаметром 5 м.

Бетонные конструкции, произведённые [www.lafarge.com LAFARGE], обеспечивают крепление дорожного полотна с землёй у плато Ларзака и красного плато. Они называются устоями.

Дорожное полотно

Металлическое полотно виадука, очень лёгкое по сравнению с его общей массой, примерно в 36 000 т имеет длину 2460 м и ширину 32 м. Полотно насчитывает 8 пролётов. Шесть центральных пролётов имеют длину 342 м каждый, а два крайних — 204 м. Полотно состоит из 173 центральных кессонов, настоящий позвоночник сооружения, к которым плотно припаяны боковые настилы и крайние кессоны. Центральные кессоны состоят из секций по 4 м в ширину и 15-22 м в длину при общем весе в 90 т.

Пилоны

Семь пилонов высотой 88,92 м и весом около 700 т стоят на опорах. К каждому из них крепятся 11 пар вант, поддерживающих дорожное полотно.

Ванты

Ванты были разработаны сообществом «Фрейссине» (фр. Freyssinet). Каждый канат получил тройную защиту от коррозии (гальванизация, покрытие защитным воском и экструдированной полиэтиленовой оболочкой). Внешняя оболочка вант по всей длине снабжена гребнями в виде двойной спирали. Цель такого устройства — избежать стекания воды по вантам, которое в случае сильного ветра может вызвать вибрацию вант, что скажется на устойчивости виадука.

Покрытие

Чтобы противостоять деформации металлического полотна из-за движения автотранспорта, исследовательская группа «Аппиа» (фр. Appia) разработала специальный асфальтобетон на основе минеральной смолы. Достаточно мягкий, чтобы приспосабливаться к деформации стали, не давая трещин, он, однако, должен был иметь достаточную устойчивость, чтобы отвечать автодорожным критериям (износ, плотность, структура, сцепление, устойчивость к деформации — образованию колеи, наплывов, сдвигов и т. д.). Потребовалось два года исследований, чтобы найти «идеальную формулу».

Электрическое оборудование

Электрическое оборудование виадука пропорционально всему огромному сооружению. Так, по мосту проложено 30 км кабелей высокого напряжения, 20 км оптико-волоконных, 10 км кабелей низкого напряжения и создано 357 телефонных соединений, чтобы ремонтные команды могли сообщаться между собой и иметь связь с центром управления, где бы они ни находились — на полотне, опорах или пилонах.

Что касается аппаратуры, то виадук, конечно, не остался без различных приборов. Опоры, полотно, пилоны и ванты, все снабжены большим количеством датчиков. Они были задуманы для того, чтобы отслеживать малейший сдвиг виадука и оценивать его устойчивость по истечении времени износа. Анемометры, акселерометры, уклономеры, температурные датчики и т. д. — все они входят в набор используемых измерительных приборов.

12 оптико-волоконных тензометров были размещены у подошвы опоры Р2. Будучи самой высокой опорой виадука, она подвергается самой большой нагрузке. Эти датчики улавливают любой сдвиг от нормы на микрометр. Другие тензометры, уже электрические, были размещены на вершинах опор Р2 и Р7. Эта аппаратура способна делать до 100 замеров в секунду. При сильном ветре они позволяют постоянно наблюдать за реакцией виадука на исключительные погодные условия. Акселерометры, расположенные в стратегически важных пунктах полотна, контролируют колебательные явления, которые могут повлиять на металлические конструкции. Расположение полотна на уровне устоев наблюдается вплоть до миллиметра. Что касается вант, они тоже оборудованы аппаратурой, и за их старением идёт тщательное наблюдение. Более того, два пьезоэлектрических датчика собирают разнообразные данные, касающиеся трафика: вес машин, средняя скорость, плотность потока движения и т. д. Эта система способна различать 14 разных типов машин.

Собранная информация передаётся через сеть наподобие Ethernet к компьютеру в информационное помещение здания по эксплуатации виадука, расположенного около шлагбаума пункта уплаты дорожной пошлины.

Пункт уплаты дорожной пошлины

В 4 км к северу от виадука около деревни Сен-Жермен (фр. Saint-Germain) находятся единственный пункт уплаты дорожной пошлины на трассе А75 и здания коммерческой и технической группы по эксплуатации виадука. Эти заведения расположены на территории коммуны Мийо. Пункт уплаты дорожной пошлины защищён навесом, который состоит из 53 элементов (балок). Навес имеет длину около ста метров и ширину 28 м. Его вес составляет примерно 2500 т.

Пункт обслуживает 16 полос движения (по 8 в каждое направление). На случай небольшого потока машин центральный отсек оборудован для взимания оплаты с машин двигающихся в обоих направлениях. Парковка, снабжённая туалетами, доступна и с той, и с другой стороны от шлагбаума. Общая стоимость этих строений — 20 млн евро.

Четырнадцать лет исследований

Хронология

• 1987 г.: Составление первых чертежей (СЕТЕ в Экс-ан-Проаванс).
• 19 октября 1991 г.: Принятие решения о строительстве «высокой» трассы через Тарн длиной около 2 500 м.
• 1993—1994 гг.: Консультации у семи архитекторов и восьми исследовательских комиссий.
• 10 января 1995 г.: Заявление об общественной полезности проекта.
• 9 июля 1996 г.: Жюри приняло решение о вантовой конструкции многочисленных пролётов, предложенное объединением «Sogelerg» (Мишель Вирложё) — архитектор Норман Фостер.
• 20 мая 1998 г.: Решение о создании концессии.
• 8 июня 2000 г.: Начало конкурса на концессию и сооружение. Письмо, адресованное четырём объединениям.
• Март 2001 г.: «Eiffage», предложивший сообщество «Compagnie Eiffage du Viaduc de Millau» (CEVM), объявлен лауреатом конкурса и будущим концессионером.
• Август 2001 г.: Сообщение Государственного Совета о проекте министерского декрета, признающего концессию за «Eiffage».
• 8 октября 2001 г.: Декрет, одобряющий договор о концессии.

Предварительные исследования

Выбор между четырьмя маршрутами

Во время выбора маршрута трассы А75 было решено, что она пройдёт через Мийо. А в начале исследований рассматривались следующие четыре варианта:

• Маршрут «grand Est» — «Восток» ( жёлтый ), проходящий к западу от Мийо и преодолевающий на большой высоте долины Тарна и Дурби через два моста (длиной от 800 до 1 000 м), чьё строительство оказалось бы довольно сложным. При таком выборе доступ к Мийо открылся бы только со стороны плато Ларзак через длинный и извилистый спуск Ля-Кавалери (фр. La Cavalerie). Конечно, такая трасса была бы намного короче и удобнее для транзитного движения, но, тем не менее, этот вариант был отвергнут, так как этот маршрут не удовлетворял всем потребностям коммуны Мийо.

• Маршрут «grand Ouest» — «Запад» ( чёрный ), длиннее предыдущего примерно на 12 километров, должен был проходить через долину Сернона (фр. Cernon). С технической точки зрения он был намного легче для реализации (хотя требовалось построить 4 виадука), но это решение существенно сказалось бы на окружающей среде, особенно на живописных деревнях Пейр (фр. Peyre) и Сен-Жорж-де-Люзенсон (фр. Saint-Georges-de-Luzençon). Кроме того, он был бы более дорогостоящим, чем предыдущий вариант и только навредил бы Мийо. Поэтому этот маршрут был также отвергнут.

• Маршрут «proche de la RN9» — «близкий к RN9» ( красный ) был бы удобен для Мийо, но с ним были сопряжены некоторые технические сложности, и он нанес бы серьёзный удар по уже застроенным или запроектированным районам. От этого маршрута отказались.

• Маршрут «médian» — «срединный» ( синий ) получил довольно широкое местное одобрение, но строительство должно было быть довольно сложным из-за геологических характеристик, особенно из-за высоты, на которой нужно было пересекать долину Тарна. Однако исследовательская экспертиза подтвердила, что проект можно осуществить.

Именно этот последний «срединный» вариант был выбран и подтверждён решением министерства 28 июня 1989 года.

Принятие окончательного решения

Когда был выбран один из четырёх вариантов пролегания трассы, службы министерства снабжения начали обсуждать две группы возможных решений данной задачи:

• «Верхний» вариант прохождения трассы — создание виадука длиной 2500 метров, проходящего на высоте 200 метров над уровнем Тарна.

• «Нижний» вариант прохождения трассы — дорога, спускающаяся в равнину и преодолевающая Тарн через мост длиной 600 метров, а затем через виадук до Ларзака длиной 2300 метров, удлинённый туннелем.

После долгих исследований и местных консультаций, второй вариант был отклонен в основном из-за того, что туннель должен был пересекать горизонт грунтовых вод, а также из-за стоимости данного проекта, его воздействия на урбанизацию и из-за удлинения трассы. Более короткая и дешёвая, предоставляющая лучшие условия безопасности для клиентов «верхняя» трасса вызвала гораздо больше интереса.

Выбор «верхнего» варианта был подтверждён решением министерства от 29 октября 1991 года.

По этому проекту необходимо было построить виадук длиной 2 500 м. С 1991 по 1993 год отдел инженерных сооружений «Sétra» под руководством Мишеля Вирложё занимался предварительными исследованиями и проверял осуществимость уникальной конструкции, пересекающей долину. Учитывая технические, архитектурные и финансовые цели, дорожное управление устроило конкурс между исследовательскими и архитектурными отделами для того, чтобы расширить область поиска приемлемых решений. В июле 1993 года 17 исследовательских и 38 архитектурных отделов предоставили кандидатов для выполнения первичных исследований. С помощью междисциплинарной комиссии, дорожное управление выбрало 8 исследовательских бюро для технических исследований и 7 архитектурных отделов — для поиска архитектурных решений.

Выбор технического решения

В то же время была создана коллегия международных экспертов, в числе которой были технические, архитектурные и ландшафтные специалисты, во главе с Жаном-Франсуа Костом. Коллегия должна была выбрать техническое решение для осуществления проекта. В феврале 1994 года на основе предложений архитекторов и исследовательских отделов и при поддержке коллегии специалистов было определено пять вариантов технического выполнения виадука.

Вновь начался конкурс: было сформировано пять пар архитектурных и исследовательских групп, состоящих из лучших кандидатов первого этапа. Каждая из них занялась глубоким анализом предложенных решений. 15 июля 1996 года Бернар Пон, министр по снабжению, утвердил предложение жюри, состоящего из депутатов, искусствоведов и специалистов во главе с директором дорожного ведомства (в то время) Кристианом Лейри. Был принят вариант, представленный группой исследовательских отделов «Sogelerg», «Europe Etudes Gecti» и «Serf» и командой архитекторов «Norman Foster & Partners», о создании вантового виадука.

Тщательные исследования велись группой-лауреатом под управлением дорожного ведомства до середины 1998 года. После испытаний в аэродинамической трубе устройство дорожного полотна было переделано, а чертежи опор усовершенствованы.

Окончательные характеристики строения были утверждены в конце 1998 года. После согласия министра по снабжению на строительство и дальнейшую эксплуатацию виадука в 1999 году были объявлены международные торги.

За право получения концессии соревновались четыре концерна:

• Объединение «Compagnie Eiffage du Viaduc de Millau» (CEVM) вместе с «Eiffage»;
• Объединение во главе с испанской группой «Dragados», включающее в себя «Skanska» (Швеция) и «Bec» (Франция);
• Объединение «Société du viaduc de Millau», включающее в себя французские сообщества «ASF», «Egis», «GTM», «Bouygues Travaux Publics», «SGE», «CDC Projets», «Tofinso» и итальянскую группу «Austrade»;
• Объединение во главе с «Générale Routière», включающее в себя «Via GTI» (Франция) и «Cintra», «Nesco», «Acciona» и «Ferrovail Agroman» (Испания).

В конце концов, было выбрано объединение «Compagnie Eiffage du Viaduc de Millau».

Применялось оборудование фирмы Peri.

Оппозиция

Многие ассоциации («WWF», «France Nature Environnement», «Fédération nationale des usagers de l’autoroute» (FNAUT), «Agir pour l’environnement») выступили против данного проекта.

Противники проекта выдвигали следующие аргументы:

• Автотрасса, проходящая западнее запланированной, была бы более приемлемой: на 3 километра длиннее, но в 3 раза дешевле и с постройкой трёх классических сооружений;
• Главная цель строительства виадука не была бы достигнута: из-за наличия пункта уплаты дорожной пошлины виадуком будут мало пользоваться, и это не решит проблемы дорожных заторов в округе Мийо;
• Невозможно будет достичь финансового равновесия: доходы пункта уплаты дорожной пошлины никогда не позволят вернуть инвестиции, и концессионное сообщество вынуждено будет просить субвенции;
• Техническое решение несовершенно, поэтому опасно и недолговечно: опоры будут недостаточно устойчивы, так как будут стоять на мергеле долины Тарна;
• Виадук представляет собой объездной путь: уменьшение числа туристов, проезжающих через Мийо, скажется отрицательным образом на экономике города.

Условия концессии

Реформа 2001 года о финансировании автотрасс

На основе закона от 18 апреля 1955 года о статусе автотрасс государство могло уступить строительство и эксплуатацию участков автодорог сообществам, в которых решающую роль играли общественные интересы. Но из-за изменения международной обстановки и в особенности из-за необходимости расширения конкуренции, выраженной в директиве 93/37/CCE Совета ЕС от 14 июня 1993 года, нужно было менять существующую систему .

Такое изменение было осуществлено благодаря постановлению № 2000—273 от 28 марта 2001 года, ратифицированного законом № 2001—1011 от 5 ноября 2001 года. Этот закон давал возможности для более широкой конкуренции и введения в действие новых исполнительных механизмов. Суть данной системы заключалась в частичном финансировании новых участков автотрасс благодаря сборам дорожной пошлины, взимаемой на действующих участках трасс теми же концессионерами, которые получали продление договора. В действительности такая система не соответствовала справедливой конкуренции между кандидатами для предоставления новой концессии, так как она давала преимущества сообществам, которые уже располагали полученной сетью участков, в ущерб новым производителям.

Однако необходимые в известных случаях общественные взносы для финансового равновесия будущих автодорожных концессий осуществлялись теперь в форме субсидий, и новые дорожные участки становились предметом особых контрактов. Такая система позволила лучшим образом сравнивать предложения различных кандидатов.

Применение закона 2001 г.: концессия виадука Мийо

Таким образом, виадук Мийо стал вторым автодорожным сооружением, попавшим в область действия реформы 2001 года. Он финансировался частными фондами в рамках договора о концессии: само сооружение является собственностью французского государства, расходы по строительству и эксплуатации виадука несет концессионер, доходы от дорожной пошлины также получает концессионер.

Стоимость выполнения всего комплекса строительных работ оценивается примерно в 400 млн евро.

Следует отметить тот факт, что никакие общественные субсидии для поддержания финансового равновесия в данном случае не потребовались в отличие от двух других подобных договоров, заключенных после принятия постановления 2001 года:

• Строительство автотрассы А28 между Руаном и Алансоном: концессия на 55 лет, полученная в апреле 2001 г. (первые из подобных торгов) сообществом «Alis» в размере 917 млн евро с участием французского государства (20 %) и административно-территориального образования Нормандии (20 %).

• Строительство автотрассы А19 между Артене и Куртене: концессия на 65 лет, полученная 31 марта 2005 года сообществом «ARCOUR», дочерним предприятием группы «VINCI», в размере 595 млн евро с финансовым участием размером в 80 млн евро общественных организаций (50 % — французское государство и 50 % — Генеральный Совет, глава ряда административно-территориальных образований).

Концессионер: компания «Eiffage du viaduc de Millau»

Договор о концессии между французским государством и компанией «Eiffage du viaduc de Millau», дочернего предприятия группы «Eiffage», по финансированию, проектированию, строительству, эксплуатации и техническому обслуживанию виадука Мийо был подписан 27 сентября 2001 года Жан-Клодом Гессо, министром снабжения и транспорта (от лица французского государства), и Жаном-Франсуа Роверато, генеральным президентом-директором компании «Eiffage du viaduc de Millau».

Это соглашение было утверждено декретом № 2001—923 от 8 октября 2001 года премьер-министром Франции Лионелем Жоспеном.

Представительство компании «Eiffage du viaduc de Millau» находится в центре города Мийо. Центр коммерческой и технической эксплуатации, также как и пункт уплаты дорожной пошлины компании располагается около деревни Сен-Жермен на северо-востоке от Мийо. Постоянное дежурство осуществляется примерно пятьюдесятью служащими (безопасность, техническое обслуживание, сбор дорожной пошлины, патрулирование и ремонтные работы).

Срок концессии

Срок концессии, 78 лет, — необычно большой по сравнению с обычными автодорожными концессиями из-за необходимости достижения финансового равновесия.

Однако французское государство имеет право выкупить право концессии после 1 января 2045 года. Такая перекупка предполагает выплату возмещения убытков концессионеру, условия этих расчётов четко определены в договоре о концессии. Государство также может прекратить концессию, когда «реальный торговый оборот (стоимость на ноябрь 2000 года), приведённый к цифрам 2000 года по ставке в 8 %, станет равен или превысит сумму в 375 млн евро». В таком случае, концессия прекратится без возмещения убытков.

Дорожная пошлина

Тариф взимаемой концессионером дорожной пошлины устанавливается им самим ежегодно в соответствии с действующим законодательством в рамках пятилетних планов, которые утверждаются двумя участниками договора.

На 2010 год стоимость проезда через виадук (с 1 февраля 2009 года) следующая:

• 6,00 € для легковых автомобилей (7,70 € в июле и в августе)
• 9,00 € для промежуточных типов транспорта (типа легкового с прицепом) (11,60 € в июле и в августе)
• 21,30 € для двухосных грузовиков (массой более 3,5 тонн) (весь год)
• 28,90 € для трёхосных грузовиков (весь год)
• 3,90 € для мотоциклов (весь год)

Хронология строительства

• 16 октября 2001 года: Начало строительства.
• 14 декабря 2001 года: Закладка «первого камня».
• Январь 2002 года: Закладка фундамента опор.
• Март 2002 года: Начало установки устоя С8.
• Июнь 2002 года: Начало установки опор — окончание установки устоя С8.
• Июль 2002 года: Начало установки временных опор.
• Август 2002 года: Начало установки устоя С0.
• Сентябрь 2002 года: Начало монтажа настила моста.
• Ноябрь 2002 года: Опора P2 (самая высокая) превзошла высоту в 100 метров.
• 25 февраля 2003 года: Начало наводки дорожного полотна.
• 28 мая 2003 года: Опора Р2 достигла высоты в 180 метров, став, таким образом, самой высокой опорой в мире (до этого обладателем мирового рекорда был виадук Кохерталь). Этот рекорд был вновь побит в конце года опорой высотой в 245 метров.
• 3 июля 2003 года: Начало процесса наводки участка L3. Наводка была завершена через 60 часов. К концу наводки дорожное полотно было временно присоединено к опоре, чтобы увериться в её устойчивости в случае бури при скорости ветра в 185 км/ч.
• 25—26 августа 2003 года: Наводка участка L4. Дорожное полотно перекинулось от опоры Р7 к временной опоре Pi6.
• 29 августа 2003 года: Состыковка дорожного полотна по линии промежуточной опоры Pi6 после преодоления 171 метров. Дорожное полотно было приподнято на высоту в 2,4 метров, чтобы оно смогло пройти над временной опорой Pi6. После этого «Фрейссине» временно поставил пилон Р3 на опору Р7.
• 12 сентября 2003 года: Вторая наводка (L2) 114 метров металлического настила моста с северной стороны виадука. Первая наводка (L1) была произведена на земле довольно близко к уровню устоя, позволив проверить данную процедуру и технические приспособления.
• 20 ноября 2003 года: Окончание строительства опор.
• 26 марта 2004 года: Наводка участка L10 с южной стороны. Дорожное полотно достигло опоры Р3.
• В ночь с 4 на 5 апреля 2004 года: Металлический настил доведён до опоры Р2, самой высокой в мире. Операция наводки замедлялась из-за ветра и пелены тумана, мешавших лазерной наводке. К этому моменту было закончено 1947 метров дорожного полотна.
• 29 апреля 2004 года: Окончание наводки дорожного полотна с северной стороны. Край дорожного полотна находился на одной линии с Тарном. Оставалось произвести ещё две наводки с южной стороны.
• 28 мая 2004 года: Северное и южное полотно находятся на расстоянии в несколько сантиметров друг от друга. Официально объявлено о соединении этих частей (фактически окончательная состыковка была завершена в течение следующих нескольких дней).
• Конец июля 2004 года: Закончен подъём пилонов.
• 21—25 сентября 2004 года: Начало укладки дорожного покрытия группой «Appia». Для этого было использовано 9000 тонн специального асфальтобетона и 1000 тонн обычного асфальтобетона по центру.
• Ноябрь 2004 года: Окончание демонтажа временных опор.
• 17 ноября 2004 года: Начало проведения проверки конструкции (920 т общей нагрузки).
• 14 декабря 2004 года: Торжественное открытие виадука президентом Франции Жаком Шираком.
• 16 декабря 2004 года, 9:00: Открытие виадука для транспортного движения раньше запланированного срока (изначально виадук собирались открыть 10 января 2005 года).
• 18 декабря 2004 года: Завершение последних отделочных работ.

Ссылки

• [www.leviaducdemillau.com/ Le Viaduc de Millau] (фр.) (англ.) (Официальный сайт на французском и английском языках)
• [www.a75.com/viaducengl.html Сайт, посвящённый Виадуку Мийо] (англ.)
• [en.structurae.de/structures/data/?ID=s0000351 Structurae: Millau Viaduct] (англ.)
• [news.bbc.co.uk/1/hi/world/europe/4091813.stm France shows off tallest bridge] (англ.) (Репортаж BBC с официального открытия моста)
• [news.bbc.co.uk/1/shared/spl/hi/pop_ups/03/europe_the_millau_bridge/html/1.stm In Pictures: The Millau Bridge] (англ.) (Фотографии моста, а также карта с его расположением, сделанные BBC)
• [www.msnbc.msn.com/id/6711265/ France opens world’s tallest bridge] (англ.) (Репортаж MSNBC с открытия моста)

Фильмография

• «Занимательно обо всем. Виадук Мийо» (фр. C'est pas sorcier. Le Viaduc de Millau) — научно-популярный фильм, снятый в 1994 году.

Отрывок, характеризующий Виадук Мийо

После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.