Вивиани, Винченцо

Винченцо Вивиани
Vincenzo Viviani
Страна:	Италия
Научный руководитель:	Галилео Галилей Эванджелиста Торричелли

Винченцо Вивиани (итал. Vincenzo Viviani; 5 апреля 1622, Флоренция — 22 сентября 1703, Флоренция) — итальянский физик и математик, ученик Галилея и Торричелли, составитель первой биографии Галилея.

Биография

Вивиани родился и вырос во Флоренции, учился в иезуитской школе. Познакомившись с Торричелли, учеником Галилея, стал совместно с ним проводить физические опыты, а позже стал учеником и самого Галилея (1639), который под надзором инквизиции проживал в Арчетри, недалеко от Флоренции. Вивиани стал неоценимым помощником слепого учёного. Спустя три года (1642) Галилей скончался, а в 1647 году умер Торричелли. Вивиани продолжил их научные исследования, одновременно готовя к печати сборник трудов Галилея с биографическим очерком (1655—1656). Тосканский герцог Фердинанд II Медичи предоставил ему своё покровительство и почётное место в Академии (Accademia del Cimento, то есть «Академия опыта»), специально созданной для исследований природы.

Репутация Вивиани как достойного преемника Галилея быстро упрочилась, и он получил ряд приглашений от монархов, в том числе от Людовика XIV и польского короля Яна II Казимира. Обеспокоенный герцог назначил Вивиани придворным астрономом с высоким окладом (1666).

В 1666 году Вивиани был избран иностранным членом только что основанной Французской Академии наук. Он стал также членом Лондонского Королевского Общества (1696).

1687: Вивиани публикует книгу по механике, Discorso intorno al difendersi da' riempimenti e dalle corrosione de' fiumi. Готовит трактат по сопротивлению материалов, но закончить его не успел. Книгу отредактировал и опубликовал Луиджи Гвидо Гранди.

В своём завещании Вивиани оставил часть средств на погребение Галилея, согласно его желанию, в соборе Санта-Кроче, и сооружение там памятника Галилею. Эта воля была исполнена в 1737 году, когда римская церковь наконец разрешила перезахоронить Галилея, и теперь могилы учителя и ученика находятся рядом.

В честь Вивиани назван кратер на Луне. Его имя также носит изученная им кривая, образованная пересечением сферы с круговым цилиндром вдвое меньшего радиуса, чья боковая поверхность содержит центр сферы.

Научная деятельность

В 1644 году Вивиани и Торричелли поставили классический опыт по измерению атмосферного давления. Стеклянную трубку с ртутью опрокинули в широкий сосуд, тоже наполненный ртутью. Столбик ртути в трубке остановился на высоте (в современных единицах) 760 мм.

В 1660 году Вивиани, совместно с Борелли, провели довольно точное измерение скорости звука и получили значение, соответствующее примерно 350 м/сек. Более ранние измерения, выполненные Гассенди, оценивали скорость звука в 478 м/сек (современная оценка: 331,3 м/сек при 0 °C).

В 1661 году Вивиани исследовал устройство, два века спустя получившее название маятник Фуко, однако ни к каким определённым выводам не пришёл. Изучал циклоиду и показал, как строить касательную к ней. Предложил свою реконструкцию утерянной V книги «Конических сечений» Аполлония (по сохранившимся комментариям к ней). Показал, что трисекция угла может быть выполнена с помощью равносторонней гиперболы. Другие работы касались инженерного дела, оптики, акустики.

Труды

• [it.wikisource.org/wiki/Racconto_istorico_della_vita_di_Galileo Биография Галилея.]  (итал.)

См. также

• Теорема Вивиани

Литература и ссылки

• Боголюбов А. Н. Вивиани Винченцо // [www.math.ru/lib/book/djvu/istoria/BMM.djvu Математики. Механики. Биографический справочник]. — Киев: Наукова думка, 1983. — 639 с.
• Храмов Ю. А. Вивиани Винченцо // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 61. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• [galileo.rice.edu/sci/viviani.html Сайт Вивиани на Galileo Project.]
• [www-gap.dcs.st-and.ac.uk/~history/Mathematicians/Viviani.html Vincenzo Viviani], биография от Mac Tutor.

Отрывок, характеризующий Вивиани, Винченцо

– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.